Убийство на Шайн-стрит (СИ)

Теперь вместо униформы рыжую украшала бордовая рубашка, тёмные скини, чёрные полусапожки на небольшом каблуке, сужающемуся к концу, серый кардиган, а в аксессуарах была такая же бордовая сумка, сливающаяся с цветом помады на губах — глубоким винным. Она аккуратно зашла в кабинет. Чисто, тепло и очень уютно, как и говорилось в отзывах на официальном сайте, где она записалась. Мисс Ливинг расположилась за большим столом, сосредоточенно заполняя документы красивым скруглённым почерком, но немедленно прервала своё занятие, стоило пациентке зайти и сесть напротив, в мягкое кресло.

— Мисс Харрис, — тепло улыбнулась психолог, — я рада с вами познакомиться. Зовите меня просто Энн.

Агата расслабилась, чувствуя, как откидывание формальностей успокаивает нервы, заставляя почувствовать себя будто бы наедине с по-настоящему родным человеком. Отставив сумочку в сторону, она положила ладони на колени.

— Мне тоже приятно с вами познакомиться, Энн. Раз уж на то пошло, зовите меня просто Агатой.

— Итак, бумажную работу мы отложим на конец сеанса. Прилягте, пожалуйста, на диван, — блондинка приглашающим жестом указала на небольшую софу, у изголовья которой стоял стул.

Приятная усталость разлилась по телу, когда она без мыслей устроилась на мягкой обивке и положила голову на подушку. Подумать только, столько времени Харрис воспринимала сон, как физиологическую «хотелку», ненужную вещь, а, оказалось, ей необходимо хотя бы подремать. Она пригрыла глаза. Тишина и спокойствие. Мисс Ливинг же устроилась на стульчике с блокнотиком в руках.

— Итак, — спокойным, усыпляющим голосом начала она, — что вас беспокоит?

— Даже не знаю, с чего начать, — иронично усмехнулась Агата. — Меня очень беспокоит то, что я не помню своего детства. Вроде бы, обычное явление, но со смерти родителей всё, словно в тумане. Я могу помнить какие-то отдельные моменты, но остальное…

Психолог на секунду призадумалась, а затем ласково положила прохладные пальцы на виски рыжей.

— Постарайтесь представить коридор…

***

Это помещение было довольно длинным и просторным для обычного домашнего коридора с парой дверей. Он был, казалось, бесконечен, а дверей в нём было просто немыслимое количество. Открытые и закрытые двери с табличками и без, всех форм и размеров, с разнообразными ручками. Немного пройдя вперёд, девушка заметила, что на её поясе висит связка с одним-единственным небольшим ключиком.

Она прошла ещё немного вперёд и заметила одну дверь, распахнутую настежь. Оттуда струился мягкий утренний свет, оставляющий свои лучи на деревянном полу. Не сумев побороть своё любопытство, Агата вошла туда и увидела, как одна из дверей с тихим скрипом приоткрылась, а затем оттуда показалась девочка с большими зелёными глазами и смешными кудряшками, обрамляющими личико, на огненно-рыжих волосах. Взгляд девочки оббежал комнату и остановился на большой кровати, где посапывали два спящих тела. Девочка на носочках, старась не упасть, подошла к большому платяному шкафу и приоткрыла его дверцу. Она выдвинула какую-то коробку из глубины и сняла потёртую крышку, а затем начала перебирать содержимое. Фотографии, листы бумаги, документы… Она озиралась по сторонам, словно воришка, пока наконец не добралась до заветной находки. Это была фотография совсем маленькой Агаты с оборванным краем, видимо, там должна была быть вторая половина. Вдруг тела зашевелились, и девочка быстро сложила всё обратно в коробку, наспех закрыла её и, стараясь держаться ближе к полу, выбежала из комнаты. Вместе с негромким звуком щелчка, девушка вернулась в коридор, как она поняла, воспоминаний.

— У меня такое чувство, будто я не знаю чего-то очень важного, — пробубнила она, оглядываясь вокруг.

Она оглянулась и заметила дверь, на которой видел огромный амбарный замок. Агата аккуратно дотронулась до ключика, а затем и до холодящего кожу железа. Дверь всем своим видом будто кричала «Держись подальше!», внушала опасность изменения восприятия. Но, собравшись с мыслями, Харрис вставила ключ в замочную скважину, провернула. Замок с грохотом упал на пол, почти оглушая. Дверь раскрылась с неприятным скрипом, предварительно оставляя глубоко в душе чувство липкого страха.

Агата оказалась в просторном холле Бишоп-Мэнсон, который помнила своим родным домом. Золотые карнизы и барельефы переливались на солнце, красный мягкий ковёр на лестнице, ведущей в левое крыло, где находились спальни домочадцев. Всё так же пахло любимыми ягодными духами тётушки Аннет, а около носились немногочисленные горничные. Агата почувствовала сильную ностальгию по тем временам. Мимо неё пробежала всё та же рыженькая девочка, только на год старше. Всё вокруг было таким тёплым и светлым, что захотелось расплакаться от счастья снова здесь оказаться.