Убийство на станции (СИ)

Скачкова выдвинула гипотезу, что поток нейронов в живом мозге можно заключить в некий искусственно созданный сосуд, создав условия жизнедеятельности, как в сером веществе. Ведь мозг человека — это не какая-нибудь фантастическая субстанция, а вполне реальный продукт из коктейля химических элементов. Другое дело плазма, питающая мозг энергией. Именно сочетание плазмы и коктейля формирует те химические реакции, более известные под термином «мысли». Но это в мире белковых организмов.

А если допустить, что организм не из белковых соединений, а, например, из газов. Та же плазма обогащается кислородом, а водород вместе с его молекулой образует воду, из которой на восемьдесят процентов состоит человеческий мозг. И основное питательное вещество для мозга — глюкоза, которая в процессе окисления до диоксида углерода и воды, даёт мозгу энергию. А как можно получить углерод? Нагреванием без доступа кислорода углеводородов. То есть, греющее светило и бескислородная среда. Отсюда, вполне вероятно, что разум зародился где-то вдалеке от планеты Земля. А как он попал в Солнечную систему — это другой вопрос.

И самое главное, по гипотезе Скачковой, что тот разум, который «осчастливил» сапиенс, превратив их в хомо сапиенс, или гомо сапиенс, не мог исчезнуть из Солнечной системы. Наверняка, спрятался в одном из водородных миров и иногда навещает Землю для неких целей. Например, для того, чтобы с помощью тех же гомо сапиенс вернуться в родные края. Отсюда и увлечение человечеством межзвездными полётами и резкий скачок технического прогресса.

— Ни черта себе! — удивился Плотников. — А Фролова тут с какого боку?!

— Тут не обошлось без Елены Васильевны Синичкиной, — усмехнулся Хромов. — Вернее, без её гипотезы сжатия пространства. Это она выдвинула предположение, что разум путешествует по вселенной именно таким образом. Что, на первый взгляд, логично. В межзвездном пространстве мало тепла, и разум пересекать его безболезненно не может. Либо разуму нужна какая-то капсула, в которой он может существовать миллиарды лет. И вот что удивительно… Плутон, как девятую планету Солнечной системы открыли триста лет назад, а семьдесят лет назад такого статуса лишили.

— И что в этом удивительного? Судя по вашему рассказу, разум на Земле гостит уже сорок тысяч лет.

— Да, но с открытием Плутона можно связать скачок прогресса на Земле. Даже в астрологии Плутон не приносит зла, а меняет жизнь, убирая ненужное и ставя на свободное место всё новое.

— Вы, Ярослав, ещё шаманство к этой теории присовокупите, — хмыкнул следователь. — В бубны постучать и вокруг костра сплясать. То есть, кто-то предположил, что Плутон это и есть та самая капсула для разума?

— В общем, да. Только бывшая. Эксперимент Фроловой-Синичкиной был направлен на Титан — спутник Сатурна. Эта планета, кроме Земли, имеет плотную атмосферу, реки и озёра. Существование разума на Титане…

— Понятно, — перебил Хромова Николай Иванович. — Я всё это слышал уже, правда, в усечённом варианте без подробностей. Меня больше интересует, что сейчас происходит на станции, и какие события именно на станции этому предшествовали.

— Да, но…

Попытался протестовать Хромов.

— Ярослав, — махнул рукой Плотников, прекращая дебаты. — Я понимаю, что Фролова, Скачкова и Синичкина договорились о какой-то совместной деятельности, имея противоречия в научных взглядах. Что Наталья уговорила папу, и с её подачи вас назначили руководителем экспедиции. Генералу нужен был человек, который бы приглядывал и за Скачковой, и за дочурой. А в случае более менее успешного получения хоть малюсенького результата при проведении эксперимента генерал бы получал некоторый профит. От Синичкиной и вас он бы знал о продвижении гипотезы Скачковой, а получение мощного электромагнитного луча в эксперименте Фроловой могло быть преподнесено, как изобретение нового оружия. Второе было для него предпочтительней, так как обещало совсем другой уровень развития своего влияния. Всё это понятно, и давайте пропустим нюансы межклановых разборок и приступим к главному — непосредственным событиям на станции «Союз».

Хотя, уже про себя отметил следователь, «лекция» Хромова внесла некоторую стройность в логической цепочке умозаключений.

— Хорошо, — Хромов облизнул губы. — Я продолжу…

Рассказ Хромова

Отношения между Натальей и Мариной не были напряженными, но и приятельско-дружескими их нельзя было назвать. Наталья завидовала Скачковой — её внешности, её умению, её фантазии, и что скрывать, определённой сообразительности. Марина была настоящим лидером.