Читаем Убийство на улице Чехова полностью

Во всяком случае, зашвырнув свою шляпу на один стул, я опустился на другой, не снимая пальто, вытянул ноги и закрыл глаза. И вот профессор, такой, каким я видел его недавно — скорчившийся, с вытаращенными глазами и раскрытым ртом, в луже крови, — возник передо мной. Я нахмурился, потому что мне никогда не нравились подобные «натюрморты», я всегда отдавал предпочтение картине с двумя яблоками (пусть даже и с острым н о ж о м, который лежит рядом, на столе) или в крайнем случае натюрморту с фазанами, или с дикими утками, или с какой угодно иной пернатой дичью, с неизбежной бутылкой вина и с еще более неизбежной недопитой рюмкой! Но тело человека, пронзенное ножом, с застывшим ужасом в остекленевших глазах, с замершим криком на мертвых губах — нет, такие картины не по мне (хоть я и хладнокровный человек), и потому я вскакиваю, размахивая руками, бегу к водопроводному крану и ополаскиваю лицо холодной водой… Это было, конечно, несерьезно с моей стороны, в результате меня начало сильно лихорадить и охватил озноб… Я забыл включить электрическую плиту! Что ж, за рассеянность приходится платить. Однокомнатные квартиры у нас такие холодные — я бы сказал, ледяные, когда они не подключены к отопительной сети ТЭЦ, как это и случилось с моей. И, помня об этом, не должен был я в такой ледяной квартире ополаскиваться рано утром холодной водой, пока не обеспечил себе хоть немного живительного тепла от электрической плиты или от какого-либо другого электрического прибора.

И вот наконец мне пришла в голову разумная мысль: пойти к моему доброму другу Аввакуму Захову. У него в гостиной камин, и зимой он всегда поддерживает в нем огонь.


2

Я ходил в гости к профессору, потому что мы работали с ним в одном институте, в одной лаборатории, нас сблизили общие научные задачи. Случалось, иногда к нему приходила и его дочь Надя (я уже говорил, что ее глаза напоминали мне глаза моей Христины — игривые, хитрые, лукавые). Разумеется, я помнил Христину такой, какой она была лет пятнадцать-шестнадцать тому назад, но это не имеет значения — Надя моложава, а я уже не молодой человек: тридцать лет — не шутка… И не из-за Нади я ходил к профессору, а потому, что нас с ним сближали общие профессиональные задачи, и, наконец, потому, что он любил играть в шахматы и я испытываю к этой игре такую же симпатию, как и он. Вот почему мое присутствие в профессорском доме объяснимо. А почему туда ходил Аввакум — это обстоятельство длительное время было окутано для меня тайной.

Если случалось, что мы появлялись у профессора вдвоем с Аввакумом, а Нади там не было, я тактично уступал роль первой скрипки моему другу, то есть незаметно выключался из разговора, говорил о чем-либо лишь тогда, когда тот или другой задавали мне вопросы. Поскольку, однако, оба не особенно старались вовлечь меня в беседу, а иногда даже вообще забывали обо мне, я внимательно вслушивался в их разговоры и, точно бесстрастный компьютер, заносил каждую их мысль в соответствующие досье-характеристики. Так я постепенно и понял, что влекло Аввакума к профессору и его дому.

Большинство пожилых людей, проводящих свои дни преимущественно в уединении, с большой охотой рассказывают обычно свою биографию и делятся своими воспоминаниями всякий раз, как только случай предоставит им любопытных или хотя бы просто внимательных собеседников. Это правило полностью применимо и к моему профессору. Но я бы ни в коем случае не стал утверждать, что Аввакум слушал профессора с одинаковым вниманием и что он проявлял одинаковый интерес к его рассказам. Нет! Когда профессор, например, с увлечением повествовал о том, как он жил в Париже, проходя специализацию по микробиологии в Пастеровском институте, какая историйка была у него с хозяйской дочкой и в каком ресторане около Люксембургского парка он однажды ел устриц в соусе, приправленном лимонным соком или соком винной ягоды, и о других событиях подобного рода, Аввакум явно скучал, пускал клубы дыма из трубки и смотрел сквозь них, погруженный кто знает, в какие мысли и дела. Он делал вид, что слушает, но я мог поставить старую, заслуженную честь коровы Рашки против шумной славы всех современных коров с высокими надоями, что Аввакум не слышал ни единого слова из прочувствованных рассказов профессора, а думал, наверное, о загадочных письменах фракийцев или этрусков, о последнем представлении «Щелкунчика» Чайковского или о каком-либо новом издании сборника алгебраических задач. Кто знает, о чем думал Аввакум, когда профессор рассказывал о старшей дочери своих парижских хозяев или об устрицах в соке винной ягоды и о Люксембургском парке?

Перейти на страницу:

Все книги серии Аввакум Захов

Похожие книги

Обманутая
Обманутая

В мире продано более 30 миллионов экземпляров книг Шарлотты Линк.Der Spiegel #1 Bestseller.Идеальное чтение для поклонников Элизабет Джордж и Кары Хантер.Шарлотта Линк – самый успешный современный автор Германии. Все ее книги, переведенные почти на 30 языков, стали национальными и международными бестселлерами. В 1999—2018 гг. по мотивам ее романов было снято более двух десятков фильмов и сериалов.Жизнь Кейт, офицера полиции, одинока и безрадостна. Не везет ей ни в личном плане, ни в профессиональном… На свете есть только один человек, которого она искренне любит и который любит ее: отец. И когда его зверски убивают в собственном доме, Кейт словно теряет себя. Не в силах перенести эту потерю и просто тихо страдать, она, на свой страх и риск, начинает личное расследование. Ее версия такова: в прошлом отца случилось нечто, в итоге предопределившее его гибель…«Потрясающий тембр авторского голоса Линк одновременно чарует и заставляет стыть кровь». – The New York Times«Пробирает до дрожи». – People«Одна из лучших писательниц нашего времени». – Journal für die Frau«Мощные психологические хитросплетения». – Focus«Это как прокатиться на американских горках… Мастерски рассказано!» – BUNTE«Шарлотта Линк обеспечивает идеальное сочетание напряжения и чувств». – FÜR SIE

Шарлотта Линк

Детективы / Зарубежные детективы