Убийство на улице Дюма

– Я надеюсь, Тьери, ваше желание работать в университете осуществится.

Маршив нервно улыбнулся:

– Спасибо, господин судья. Если я ни во что больше не влипну.

– Не взламывайте запертые двери, и все будет хорошо.

– Да, господин судья.

Когда за Маршивом закрылась дверь, Полик обернулся к Верлаку и сказал:

– Вы сегодня полны сочувствия, господин судья.

Полик думал, что Верлак излишне добр: все-таки допрашивали подозреваемых в убийстве, а не беседовали с кандидатами на работу. Но он сам не верил, что Тьери или Янн могли на кого-нибудь напасть, а пока что в свою бытность комиссаром он ни разу не ошибался. Однако всегда бывает первый раз, а здесь – преступление по страсти.

Верлак вежливо улыбнулся в ответ, но думал о чем-то другом.

– Терпеть не могу видеть загубленную молодость.

Это было бы так обидно…

– Да, было бы…

Верлак не слушал:

– У него такой невинный вид, правда? Совершенно неиспорченный.

Полик не знал, что на это ответить, но от необходимости отвечать его избавила Казаль, которая открыла дверь и объявила:

– Клод Оссар, господа!

Маршив, Фалькерьо и Гарриг Дрюон выглядели молодо, а вот Клод Оссар казался более старшим и измотанным. Уже появились залысины, под светло-серыми глазами легли темные круги. Верлак подумал, что это либо от тревог, либо от слишком долгих занятий в библиотеке. Оссар был худой, среднего роста. Одет в просторный свитер из полиэстера и мешковатые джинсы, так что не видно было, дало ли результат время, проводимое в тренажерном зале.

Оссар сел, не улыбаясь и не хмурясь. Его лицо вообще ничего не выражало, как заметил Верлак.

– Вас не было на приеме у профессора Мута, – начал он. – Почему? Вы же были приглашены?

– Да, меня приглашали, но зачем идти туда, где никто с тобой не будет разговаривать? – ответил Оссар с вопросительной интонацией.

– Так обычно и бывает с вами в университете? – спросил Верлак.

– Да.

Полик посмотрел на Верлака, потом на Оссара.

– Но ведь вы разговариваете с профессором Родье, вашим научным руководителем?

– Эти разговоры ограничены темой наших общих работ – святой Бернар и цистерианцы.

– Когда вы узнали о споре доктора Родье с дуайеном?

Клод Оссар замешкался на долю секунды:

– На следующий день доктор Родье мне позвонил. Рассказал об их размолвке и решении дуайена отменить свою отставку.

– Это при том, что ваши разговоры ограничены святым Бернаром, – заметил Полик.

Оссар улыбнулся, несмотря на серьезный тон комиссара.

– Все же не всегда, наверное. Доктор Родье недавно развелся, и мне кажется, ему просто хочется с кем-нибудь поговорить. Похоже, он еще испытывает чувство вины.

– Вины? – переспросил Верлак.

– Да. Вероятно, он втайне надеется, что теперь, когда профессора Мута больше нет, пост дуайена может достаться ему.

Верлак отметил уверенную взрослость речи Клода Оссара, резко отличающуюся от застенчивого заикания Гарриг или нервной трескотни Янна и Тьери.

– И вы тоже на это надеетесь? – спросил он.

– Конечно. Того, что имею сейчас, я добился большим трудом. Недавно написал совместную статью с доктором Родье. Он больше всех подходит на должность дуайена и вполне заслуживает этого поста.

– И вашей карьере это тоже поможет, – сказал Полик.

– Могу вас уверить, что сейчас говорил только о докторе Родье, – произнес Оссар с серьезностью, не ускользнувшей от внимания собеседников. – Но вы правы, это поможет моей карьере, продолжению моих исследований и популяризации ордена цистерианцев.

– Тьери Маршив сказал нам, что они с Янном встретили вас поздно вечером в пятницу.

– Да, я возвращался домой из тренажерного зала.

Как раз переходил бульвар Мирабо и тут их встретил, они шли в какой-то паб. Пьяные, конечно, были. Звали меня с собой снимать девчонок, но они знают, что я этим не занимаюсь. И я в курсе, что они не испытывают ко мне теплых чувств, так что вряд ли приглашение было искренним.

– Как думаете, кто-нибудь видел, как вы шли домой? Кто-нибудь из соседей?

Оссар покачал головой.

– Нет. Я шел переулками, а живу на первом этаже, так что редко встречаю кого-нибудь – только если одновременно выходим или возвращаемся. На моей улице есть парочка ресторанов, но они уже были закрыты.

– Мне нужно знать больше, Клод, – сказал Верлак. – По какой конкретно причине вы не пошли на прием к профессору Муту? И что вы делали вместо этого?

Клод Оссар ответил не сразу:

– Я был приглашен, как и все аспиранты, но я не люблю общественные мероприятия. – Снова очень короткое молчание, и он продолжил: – Мы с доктором Родье работаем над совместной статьей о цистерианском ордене в Провансе. В тот день мы выяснили интересный факт, и мне не терпелось пойти в библиотеку изучить его. Для меня это более приятный способ провести вечер пятницы, нежели делать вид, будто мне нравятся товарищи по аспирантуре.

– А преподаватели?

– Что преподаватели?

– Они вам нравятся? – спросил Верлак.

– Нет. Боюсь, что я пристрастен… я два года работаю рядом с доктором Родье и вижу объем его знаний, его преданность делу, и они намного выше, чем у его коллег.

Верлак ничего не сказал, но подумал, что вряд ли доктор Леонетти – плохой ученый.