Убийство на улице Дюма

– Вы имеете в виду и профессора Мута? – спросил Полик.

– Его в особенности.

Верлак глянул на Полика, потом на Клода Оссара:

– Клод, подробнее, пожалуйста. Что вы имеете в виду?

– Работы доктора Мута неоригинальны. Любовь клюнийского ордена к искусству интересует его больше любых теологических вопросов.

– Когда вы последний раз видели профессора Мута? – спросил Верлак. Его заинтересовала уверенность – или наглость, – с которой молодой человек указывает на недостатки старших.

Оссар поднял глаза к потолку, будто пытаясь вспомнить.

– На прошлой неделе он вызвал меня к себе в кабинет. Это произошло перед тем, как я должен был вести семинар у первокурсников по Ветхому Завету, значит, среда, сразу после обеда.

– Зачем он хотел вас видеть? – поинтересовался Полик.

– Помахать у меня перед носом стипендией Дюма, – ответил Оссар без малейшей враждебности. – Он любил так делать – намекнуть, а потом сменить тему. Еще он должен был мне подписать грант, на который я подавал документы, но оказалось, что он забыл бумаги дома. Я просто зря потерял время и опоздал из-за него на семинар! – Впервые за весь разговор Оссар повысил голос. – Ненавижу опаздывать, – закончил он.

– Понимаю, – кивнул Верлак. – Что ж, пока это все. Вы не могли бы оставить нам свой ключ от здания?

Оссар засунул руку в карман джинсов, достал большой серебристый ключ и осторожно положил его на стол.

– Естественно, я мог сделать с него копию, – заметил он.

– Придется нам поверить, что вы этого не сделали, – произнес Полик, беря ключ. – Сейчас вы свободны.

Оссар встал и, перед тем как выйти, аккуратно задвинул стул под стол.

– Спасибо, – сказал Верлак.

– Не за что, – пожал плечами Оссар. – Если я понадоблюсь, то буду в библиотеке. Второй этаж, последний стол в конце, лицом к окну.

Казаль внесла обед для Верлака и Полика, пожелала им приятного аппетита и закрыла за собой дверь.

– Забавно… то есть странно, что мы должны допрашивать Клода Оссара и Бернара Родье одного за другим, учитывая, что Оссар – ассистент Родье, – сказал Полик, читая список и допивая чай.

Обед состоял из бутербродов с тунцом, салата из тертой моркови с готовым соусом и неожиданно вкусного печенья, которое доставил в университет ресторатор. Кофе в университете был плох настолько, что Полик перешел на чай, вполне подходящий к необычно пасмурной погоде. Верлак отказался и от того, и от другого в пользу газированной воды.

– Да, мы сможем сравнить учителя и ученика, – согласился Верлак.

Он хотел спросить Полика, что тот думает о результатах прошедших допросов, как вдруг открылась дверь, стремительно вошел доктор Бернар Родье и сел на стул.

– Ужасное, ужасное известие! – сказал он, переводя взгляд с комиссара на судью.

– Да, – согласился Верлак.

Он внимательно смотрел на профессора. Тот был красив настолько, что мог бы быть ведущим в каком-нибудь шоу, что смотрит Сильви Грасси. Ростом за метр восемьдесят, широкоплечий, с легким загаром даже в ноябре, с густыми белокурыми волосами. Резкие черты лица, крупная квадратная челюсть и большой рот, идеальные зубы, темные глаза.

– Вы, конечно же, слышали о ссоре, которая вышла у нас с Жоржем вечером на приеме, – быстро заговорил Родье и продолжил, не давая Полику или Верлаку ответить: – Жорж на прошлой неделе заявил, что в этом году уходит в отставку – либо в конце этого семестра, на Рождество, либо в мае. В пятницу вечером, на приеме, я только спросил его, решил ли он уже: Рождество или май. – Родье посмотрел по очереди на судью и комиссара, будто проверяя, слушают ли они. – У меня начинается в январе год творческого отпуска, и я просто хотел знать, когда Жорж объявит своего преемника. Если бы мне предложили этот пост и занять его надо было бы в январе, мне бы пришлось изменить свои планы, как вы понимаете.

Верлак кивнул и быстро сказал:

– Да, я понимаю. И тогда профессор Мут повысил голос?

– Да просто закричал! Он крикнул, что не собирается уходить ни сейчас, ни в ближайшее время. Я был совершенно обескуражен. Такое обращение, да еще перед лицом коллег и аспирантов! Так что я немедленно ушел.

– И куда вы направились? – спросил Верлак.

И снова слова потекли легко и быстро, так что Верлак подумал, не отрепетированы ли они.

– Вышел, сел в свою машину в парковочном гараже и поехал домой. У меня квартира на улице Филиппа Солари, к северу от центра.

– И когда вы оказались дома? – спросил Полик.

– Без чего-то десять, потому что ровно в десять уже смотрел новости по телевизору. Больше смотреть было нечего, я немного почитал, потом в одиннадцать выключил свет.

– Вы живете один? – спросил Верлак.

– Да, с женой я развелся больше года назад. Дом в Пюрикаре остался ей.

– Кто-нибудь видел или слышал, как вы пришли домой?

Для Родье этот вопрос был неожиданным, будто он только сейчас понял, что его спрашивают об алиби.

– Вообще-то нет, – ответил он, на этот раз медленно и неловко. – Моя квартира на первом этаже, вход с задней стороны дома. Соседи сверху, молодая пара, пришли домой поздно, когда я уже выключил свет. Я слышал, как они смеялись в холле.