Убийство на верхнем этаже

— Шляпки сейчас подбирают к туфлям, перчаткам или к чему-то еще? — интересовался Роджер. — А чему в тон подбирают чулки? Нет, я совершенно серьезно. Мне нужны детали. Серьезный романист подробно описывает, как одеваются его героини, поскольку не сомневается, что его читательницам наряды героини куда интересней ее характера. Но у меня тут пробел, поскольку я холостяк и не знаю, какая разница между маркизетом и мадаполамом[9], если она, конечно, есть; в ваши обязанности входит также просвещать меня и по этой части. А теперь…

Но тут из-за соседнего столика доносилось печально-квакающее: «Но где же этот Криклвуд?» — и Роджер, боясь пропустить, требовал, чтобы это было тут же записано, и Стелла принималась строчить в блокноте, который лежал у нее на коленях.

Впрочем, обед прошел не без пользы, особенно после того, как чахлые молодые люди, предводительствуемые своими амазонками, удалились. Под конец Роджер даже почувствовал, что добился некоторого успеха, а именно: его секретарша стала разговаривать с ним как с вполне нормальным человеком — не то что раньше, когда, казалось, она снисходит до него, словно он олух последнего разбора.

Однако она решительно отказывалась хоть что-нибудь о себе рассказать, несмотря на все тонкие подходы Роджера.

— А вы когда-нибудь влюблялись, Стелла? — выпалил он, когда она отразила все вопросы, какие он только смог придумать.

К его удивлению, мисс Барнетт не дала ему от ворот поворот, а, напротив, улыбнулась прелестной улыбкой:

— Я влюблена с тех пор, как себя помню, мистер Шерингэм.

— Как! — воскликнул Роджер, потрясенный такой откровенностью. — Но не в одно и то же лицо?

— Именно что в одно.

— Боже милостивый!

— Да. В себя, — кратко пояснила мисс Барнетт. — Я думаю, нам пора.

И они поднялись и пошли.

Вернее, поехали в такси на Шафтсбери-авеню. Тут же в такси Роджер вытащил из кармана и прилепил к верхней губе маленькие черные усики, а еще нацепил на нос огромные очки в роговой оправе. Еще он постарался причесать брови в обратном направлении, отчего его физиономия приобрела донельзя свирепое выражение.

— Что с вами, мистер Шерингэм?! — воскликнула мисс Барнетт, потрясенная до того, что даже снизошла до вопроса.

Роджер взглянул на нее сквозь очки:

— Я всегда гримируюсь, когда покупаю белье юным девицам. Чтоб не опознали в суде.

Мисс Барнетт только пожала плечами.

— Ну ладно, скажу. Дело вот в чем: мы едем покупать вам вещи в магазин, где работает миссис Эннисмор-Смит, которая живет в «Монмут-мэншнз». Я уже с ней встречался и не хочу, чтобы она меня узнала. А вы ее видели?

— Нет, насколько я помню. По крайней мере не думаю, чтобы я ее помнила. Но зачем это нам?

— Ну, предположим, я хочу посмотреть, какова она у себя на работе.

— А зачем?

— О, я думаю, это мне пригодится, — ушел от ответа Роджер. — У нее любопытная биография. Не знаю, слышали ли вы, но она выросла в достатке, если не сказать в роскоши, а теперь вынуждена прислуживать в магазине. Пикантно, не правда ли?

— Возможно. Я бы скорее сказала — драматично.

— Драматично, да, в том-то и пикантность. И хотя, смею думать, вам наверняка кажется, что не очень-то красиво изучать человека со стороны, но помочь ничем не могу: такая работа. Мало того. Я хочу посмотреть, есть ли у нее характер, вернее, таится ли в ней бесенок и сможем ли мы его расшевелить.

— Но послушайте, мистер Шерингэм…

— Да-да. И вот что я хочу, чтобы вы сделали: потребуйте, чтобы именно она вас обслуживала, и придирайтесь ко всему подряд, не только к вещам, но и к самой миссис Эннисмор-Смит. Я бы просил вас вести себя вызывающе, не то чтобы вульгарно, но крайне заносчиво. Унижайте ее, разговаривайте свысока и все время брюзжите. В общем, ведите себя так, как вела бы себя девица известного сорта. Сумеете?

— Это все очень странно…

— Пусть странно, но для меня это вопрос первостепенной важности. Справитесь?

— Думаю, да, — если сочту нужным. А какая у вас будет роль?

— Я — богатый американец, а вы меня подцепили.

— И вы действительно хотите, — спокойно произнесла мисс Барнетт, — чтобы я изобразила уличную женщину?

— Вот именно. Ну? Сможете? Решитесь?

— Тут кроется что-то более серьезное, чем вы мне сказали, несомненно. Будет ли у меня шанс самой решить, так ли уж необходим этот странный спектакль?

— Нет, не будет. Тут я один все решаю. Если бы мог, я обошелся бы без помощников, но — увы. Струсите — найду кого-нибудь другого, но раз уж вы моя личная и доверенная секретарша, я предпочитаю вас. Но имейте в виду: тут и речи нет о принуждении с моей стороны и вашем долге перед работодателем. Решайте. Итак?

— Ничего не понимаю, объяснение ваше неубедительно, но вы придаете этому такое значение, что я согласна помочь вам, по службе.

— Превосходно! — с воодушевлением вскричал Роджер. — Какая жалость, что вы так скромно одеты, но тут уж ничего не поделаешь. Кстати, если вам ничего не понравится в этом магазине, мы отправимся в другой. Это само собой разумеется.