Убийство на виадуке. Три вентиля

Сомнительно, чтобы Мордент Ривз был особенно восприимчив к влиянию красот природы, но если все же был, возможно, именно поэтому его драйв[8] превратился в слайс[9]. Мяч скатился по пологому склону к реке, пропрыгал, огибая пару кустиков густой травы, усеивающих маленькую долину, и наконец юркнул в лозняк у подножия арочной опоры. Ривз со своим партнером Гордоном сразу же направились за мячом, не доверяя нерадивому кедди, хотя тот находился ближе к тому месту. Лишь при ближайшем рассмотрении выяснилось, насколько удачно выбрал себе убежище этот мяч, скрываясь от погони. Земля здесь была сплошь в кустиках высокой травы, которые канавки между ними превращали в островки; упрямые прутики лозняка мешали разворошить траву клюшкой. Бесплодные поиски заняли бы не меньше получаса, если бы взгляд Ривза вдруг не зацепился за то, чего он никак не рассчитывал здесь увидеть, – более темное пятно среди зелени, возле самой опоры первой арки. Пятно имело очертания человеческой фигуры.

Пес спит чутко, выказывая явную готовность проснуться в любой момент. Сон человека подобен сну лошади и похож на смерть. Поначалу Ривз решил, что лежащий неподалеку человек – бродяга, который свернул с шоссе, ведущего в Лондон, и устроил себе сиесту в тени виадука. Но жизненный опыт, не исчерпывающийся службой в военной разведке, убедил его, что в такой дождливый день неизвестный прилег бы скорее под аркой, чем рядом с ней.

– Эй! – тревожно окликнул Ривз Гордона. – Тут, кажется, что-то стряслось.

Вдвоем они приблизились к простертому телу; неизвестный лежал ничком и не подавал никаких признаков жизни. Неприязнь, побуждающая здоровую натуру отпрянуть при виде разложения, охватил обоих игроков. Гордон прослужил три года в армии и видел смерть, однако там она неизменно прикрывалась жертвенными одеждами цвета хаки, и совсем другим делом оказалось увидеть смерть в городском пиджаке и серых брюках в полоску, не подходящих для ясной погоды. Казалось, солнце утратило толику своего сияния. Ривз и Гордон наклонились, перевернули тело и, повинуясь общему инстинкту, тут же отпустили его. Не только безвольно болтающаяся голова указывала на то, что здесь утратил целостность сам каркас тела: лицо отсутствовало, до неузнаваемости расквашенное. Подняв головы, Ривз и Гордон сразу поняли, что наклонный устой арочной опоры, облицованный нешлифованным гранитом, должно быть, и помешал роковому падению, и нанес дополнительные увечья. От головы неизвестного мало что уцелело для опознания, если не считать коротко подстриженных седых волос.

– Бедолага, – сипло выговорил Гордон. – Видимо, свалился сверху.

– Знаете, – отозвался Ривз, – кедди не стоит на него смотреть. Отправим его лучше за остальными.

Мерриэтт и Кармайкл уже нагоняли их, поэтому ждать их оставалось недолго.

– Кто-то умер? – спросил Мерриэтт. – Какой ужас…

И он принялся вышагивать туда-сюда, словно охваченный беспокойством, повторяя вполголоса: «Какой ужас…» Кармайкл в кои-то веки онемел. Новый голос подытожил ситуацию:

– Здорово ему досталось, так, что ли? – и все, обернувшись, обнаружили, что кедди явно доволен новыми впечатлениями.

– Послушайте, надо его куда-нибудь перенести, – предложил Гордон. – Может, в сарай для инструментов под той аркой?

– Не уверен, что смогу его поднять, – отозвался Ривз.

– Да ничего, сэр, – заверил кедди, – сейчас свистну Имбиря – он к скаутам ходил, их там учили, что делать с трупами. Эй, Имбирь! – крикнул он, и, дождавшись, когда приблизится его товарищ, другой кедди, объяснил: – Вон тот малый свалился с путей и расшибся будь здоров!

Имбирь присвистнул.

– Преставился, что ли?

– А то нет! Думаешь, прикидывается? Так сам подойди да глянь.

Имбирь не замедлил удовлетворить свое любопытство, после чего два хладнокровных юнца подняли труп на хитроумной конструкции из жердей и понесли, как велел Гордон, к сараю для инструментов.

Казалось, чары злополучного незнакомца наконец рассеялись, смятение и ужас Ривза немного отступили, оставив у него ощущение, что давать дальнейшие распоряжения должен именно он.

– Где сейчас может быть Бизли? – спросил он о местном враче.

– Он вышел в дождь, – ответил Мерриэтт. – Наверное, сейчас уже возле десятой или одиннадцатой лунки. Погодите, я сейчас за ним сбегаю, – и, не дожидаясь ответа, он припустил через фервей[10].

– Рад, наверное, что сбежал, – заметил Ривз. – Ну что ж, навещать больного уже поздновато, а хоронить умершего еще слишком рано. Кармайкл, вы, как мне кажется, тоже на нервах; вы не сходите на станцию в Пастон-Уайтчерч и не вызовете полицию? Ближайший полицейский участок, кажется, в Бинвере. Сходите? Вот и хорошо. – Когда и Кармайкл удалился, Ривз продолжил: – Слушайте, Гордон, как же нам теперь быть? Меня не покидает ощущение, что здесь что-то не так. Что скажете, если мы сами займемся расследованием, или вы не в себе?