Убийство на виадуке. Три вентиля

– О, я в порядке, – откликнулся Гордон, – только как же быть с полицией? Они ведь захотят в первую очередь увидеть имущество покойного, верно? Неловко получится, если мы пойдем против закона. Забавно: я понятия не имею, существуют ли законы, запрещающие обыскивать трупы; но если нет, как полиция вообще находит хоть какие-то улики?

– А, ерунда, полиция прибудет сюда не раньше чем через полчаса, а если Бизли подоспеет первым, он не станет возражать. Словом, давайте немного осмотримся. Он упал с высоты арки и расколошматил себе лицо об облицовку опоры моста – это ясно как день. Но откуда он свалился – с путей или из поезда?

– Если хотите знать, лично я считаю, что он упал с парапета. Иногда я обращаю внимание на то, как на самом деле велико расстояние от двери вагона до парапета: выпав из вагона, человек неизбежно окажется довольно далеко от края.

– Так… – отозвался Ривз, глядя вверх. – Но поезд представляется вам неподвижным. Его неизбежно бросило бы вперед по инерции, если бы он выпрыгнул из поезда на ходу. И потом, полагаю, падение могло произойти на насыпи справа, там, где ограждения еще нет. Он катился вперед и вбок, если вы понимаете, о чем я, пока не достиг вон того места наверху, где начинается каменная облицовка, а потом – шмяк, и готово.

– Пожалуй, вы правы. Так или иначе, если мы хотим осмотреть труп, нам лучше поспешить.

Они уже направлялись к сараю для инструментов, когда Ривз вдруг воскликнул:

– Бог ты мой, его шляпа! И она… ну-ка, посмотрим… я бы сказал, ярдах в пятнадцати к северу от тела. Но почему?

– Что вы имеете в виду?

– Сегодня ветра нет. Если бы его шляпа упала вместе с ним, она лежала бы рядом с трупом. А поскольку она лежит в десятке ярдов от него, похоже, шляпу бросили следом. Участливый попутчик едва ли поступил бы так, верно?

– Вы полагаете, здесь есть какой-то злой умысел?

– Полагаю, все выглядит так, будто этот злой умысел и вправду есть. А теперь – к сараю.

Обыск трупа – непростая задача, справиться с которой поможет разве что спешка и необходимость. Большую часть работы взял на себя Гордон, а Ривз оценил результаты. В карманах покойного обнаружились носовой платок с меткой «Мастермен», самый обычный портсигар с сигаретами марки, которую курил каждый второй мужчина в округе, полупустой коробок спичек, трубка и пустой кисет, два шиллинга, два письма, личное и деловое, адресованные С. Бразерхуду, эсквайру, и часы с цепочкой. На обороте личного письма нашелся также написанный карандашом список покупок, словно в напоминание о необходимости зайти в магазин.

– Подозрительно выглядят эти часы, – заметил Ривз, – потому что на запястье у него еще одни. Интересно, сколько людей одновременно носят и карманные, и наручные часы? Остановились, наверное?

– Если остановились, тем лучше! Явно спешат на час, но идут. Неплохая реклама для часовщиков, а?

– А наручные?

– А вот они остановились.

– Когда?

– Без шести пять.

– Что я говорил насчет поездов? Поезд в 4.50 из Пастон-Отвила как раз и проезжает здесь без шести пять. Как вам такое умозаключение?

– Звучит логично. Ах, черт, вот и билет в одну сторону от города до Пастон-Уайтчерча. Сегодня шестнадцатое? Да, значит, все сходится. А теперь подождите, я посмотрю, нет ли меток на одежде.

Но ни на пиджаке, ни на рубашке, ни на воротничке и ни на брюках не оказалось никаких меток, указывающих на их владельца. Костюм был приобретен у Уоткинсов на Нью-Оксфорд-стрит, упоминать марку рубашки и воротничка здесь значило бы просто-напросто сделать ей рекламу. Все это время Ривз разбирал три документа, испытывая при этом неловкое чувство вторжения в частную жизнь покойного. Когда Гордон перешел к осмотру обуви, Ривз шикнул, предупреждая, что вдалеке появился полицейский (ибо на мотоциклах сейчас передвигается даже полиция). Паника охватила сыщиков с Бейкер-стрит, и они (позабыв о своем юридически признанном праве на осмотр тела покойного) пристыженно возобновили поиски потерянного мяча. Беспокойство о мяче выглядело неуместным – должны же существовать какие-то правила насчет того, как себя вести, если находишь на линксе труп! Само собой, партию пришлось отменить, а явно разочарованных кедди отослать прочь вместе с клюшками.

– Добрый вечер, джентльмены, – произнес полицейский, внимательно глядя на присутствующих. Не то чтобы он подозревал в чем-либо их или кого бы то ни было: просто оценивал в силу привычки, выясняя, к какому роду людей они принадлежат – к тем, при встрече с которыми следует вежливо козырнуть, или к тем, кому строго велишь посторониться. Осмотр настроил полицейского благосклонно, и он позволил обоим побродить неподалеку, вороша высокую траву и с плохо скрытым любопытством наблюдая за официальными действиями представителя Скотленд-Ярда.