Убийство на водах

– Ну, хорошо, – согласился Стильванский. – Пусть так и будет. – Он исчез за дверью и вскоре появился уже вместе с двумя больничными надзирателями. Рядом с ними стоял Фартушин. Его щеки и подбородок были покрыты щетиной, а отрешенный взгляд блуждал по стенам и потолку. Слипшиеся волосы торчали соломенным пучком. На опухшем лице отпечатались следы недавнего сна. Из-под серого больничного халата выглядывало несвежее исподнее. Стоптанные, полуразвалившиеся тапки больше походили на чувяки.

– Проходите и садитесь, любезный, – ласково выговорил врач, обращаясь к безумцу. – Сейчас вот этот господин, – он указал на Круше, – задаст вам несколько вопросов, и, если вы на них ответите, я вам дам сладкое. Вы хотите конфект?

– А они у вас есть? – с вялой улыбкой осведомился больной.

– Конечно.

Обращаясь к полицейским, Стильванский изрек:

– Пора начинать, господа.

Круше стал напротив Фартушина и медленно, чеканя каждое слово, спросил:

– Кто убил вашу жену?

Сумасшедший встрепенулся, его лицо налилось кровью, он часто задышал, но так ничего и не произнес.

– Кто станет следующей жертвой?

Ответа не последовало, но карандаш Вульфсона забегал по белой поверхности листа.

– Какую карту найдут рядом с трупом?

– Я не знаю, – виновато проронил он.

– Сколько еще будет убийств?

Фартушин молчал.

– Кто убийца? Вы слышите вопрос? – закричал Круше. – Кто убийца?

Испытуемый безмолвствовал, вдруг его плечи затряслись, он согнулся, закрыл лицо руками и разрыдался.

– Все господа, хватит! – доктор резко поднялся и подошел к душевнобольному: – Ну, успокойтесь, милейший, успокойтесь. – Он опустил руку в карман и достал оттуда пригоршню конфет. – Вот, угощайтесь.

Фартушин стал запихивать сласти в рот, не освободив их от обертки. Испытывая отвращение, Стильванский отвел в сторону глаза.

– Уведите его, – распорядился он.

Уже перед самой дверью Фартушин вдруг резко развернулся и истерично завопил:

– Леночка жива! Она жива! Но граф Шахновский хочет ее смерти!

– Подождите! – вскричал полицмейстер. – Что вы сказали? Повторите! Повторите!

Но у больного уже начался припадок. Изо рта несчастного побежала шоколадная пена, и он забился в судорогах.

– Хватит экспериментов! – осадил полковника врач. – Уведите его. – И надзиратели поволокли безумца по коридору.

– Позволите? – магнетизер бросил в сторону полицейских вопросительный взгляд.

– Конечно, Генрих Францевич, – кивнул Куропятников.

– После первого вопроса, касательно убийства его жены, я сумел прочитать несколько слов, возникших в его сознании: «банк», «сотенные» и, прошу прощения, господа, – «потаскуха». Появилась какая-то комната, зеркало, а в нем отражение обнаженной брюнетки с распущенными волосами. Прямо к ее телу тянулись две руки, затянутые в черные кожаные перчатки. Далее, когда речь зашла о новой жертве, возникло изображение какого-то господина с аккуратными усами, который смеялся, будто живой. – Вульфсон пожал плечами и посмотрел на Круше. – А потом вы спросили его о карте, и они стали беспорядочно проявляться в его мозгу: дама, валет, король, туз… А вот в рассуждении количества возможных убийств он вдруг подумал о погосте, и моему взору предстало кладбище с запущенной старой могилой. Крест сгнил и уже почти не держался. Но стоило вам осведомиться о личности убийцы, как вырос огромный зеленый карточный стол с горками ассигнаций, золота и векселей. И все это богатство загребли чьи-то руки, о которых я упомянул в самом начале. Вот и все. Больше мне нечего сказать.

– Одного в толк не могу взять, – рассеянно проговорил капитан, – о каком графе Шахновском идет речь?

– Что ж, выходит, наплел безумец три воза всякой ерунды, а нам теперь бери и проверяй? Да и телепатия эта – полнейшая чепуха и мандрагория! – скептически махнул рукой следователь.

– Позвольте, милостивый государь, – гневно сузил глаза Вульфсон, – то есть вы хотите сказать, что я мошенник?

Протасов смолчал и лишь сатанински улыбнулся.

– Тогда откуда, милостивый государь, я могу знать, – голос магнетизера задрожал от негодования, – что вы воспользовались беспомощностью какой-то француженки, вызванной на допрос, и там, прямо в следственной камере, принудили ее к близости. Мало того, сегодня вечером, когда сменится стража и старшим заступит ваш знакомый урядник по фамилии Цымбалов, вы снова собираетесь предаться разврату с запуганной женщиной. Именно в эти «сладкие» эмпиреи вы и погрузились в тот самый момент, когда хозяин кабинета вышел за больным.

В комнате стало тихо, и только маятник часов настойчиво и тоскливо отбивал уходившее навсегда время.

– Что за вздор вы говорить изволите! – подскочил Протасов. – Да как вы смеете! Вы… кто вы такой? Площадной плут – вот вы кто! – он затряс кулаками перед лицом гастролера. – Да я вас под арест! На каторгу! Березовую кашу жрать заставлю!

– Вам не пристало так выражаться, господин надворный советник, – строго выговорил Куропятников. – Имейте в виду, если сегодня эти сведения подтвердятся, мне придется ходатайствовать перед судебным начальством об отстранении вас от дела. И еще: вам долженствует извиниться.