Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века

– Чемберлен несколько раз приходил просить ключ, и я сказала ему, что мистер Литтл забрал ключ домой, а потом рассказала об этом миссис Ганнинг. Она ответила: «Бедняга, наверное, ему нездоровится». Около четырех часов миссис Ганнинг гладила белье на кухне, и мистер Ганнинг спросил меня: «Кейт, когда ты была в кабинете мистера Литтла?» Я ответила, что приходила вечером и следующим утром, но дверь была заперта. «Его нашли мертвым в его кабинете», – сказал тогда мистер Ганнинг. Он спросил меня, почему я не выключила газ вчера вечером, а миссис Ганнинг вышла из кухни. Она выглядела испуганной.

– А мистер Ганнинг сказал, как умер мистер Литтл?

– Нет, только то, что его нашли мертвым. Миссис Ганнинг сказала мне пойти и позвать Мэри Джейн – это ее маленькая дочь, – но ни о чем ей не рассказывать, чтобы не напугать. Я пошла за ней, а когда вернулась на кухню, миссис Ганнинг сказала, что мистер Литтл умер от кровоизлияния. Я сказала, что всегда думала, что от этого умирают толстые люди, а мистер Литтл был очень худой, и миссис Ганнинг согласилась. Позже, после ужина, когда я была в ревизионном отделе, вошел посыльный Дойл и сказал: «Мистер Литтл перерезал себе горло».

Они проговорили с Кэтрин большую часть дня, и девушка заметно расслабилась. Сначала адвокату и детективу с трудом удавалось добиться от нее больше, чем несколько слов, но теперь предложения сыпались сами собой, являясь хаотичным клубком информации, большая часть которой, к разочарованию мистера Кеммиса, не имела никакого отношения к расследованию. Спустя некоторое время суперинтендант и королевский адвокат поблагодарили ее за уделенное время и позволили вернуться к работе.

Канал снова наполняли водой – к большому облегчению лодочников, которым вот уже три дня приходилось оставаться на берегу. Мистер Кеммис, пробывший на станции до полуночи в пятницу, вернулся в семь утра следующего дня. Времени на чтение газет у него не было – и это, наверное, к лучшему. Дублинские таблоиды в основном поддерживали полицию, но беспрецедентное решение не сообщать журналистам никаких подробностей расследования подверглось серьезной критике. В отсутствие достоверных фактов по городу поползли слухи. Так, например, утверждалось, что полиция вышла на след владельца бритвы, который был арестован и которому предъявили обвинение.

Справедливости ради, детективы действительно полагали, что бритва может оказаться ключом к разгадке тайны. Инспектор Райан провел пятничный день, обходя дублинских парикмахеров, точильщиков и ножовщиков в надежде, что кто-нибудь из них узнает найденное лезвие. Казалось, это не принесет результатов и окажется тратой времени, но инспектор вернулся на станцию с ухмылкой на лице.

Субботнее утро застало Августа Гая в толпе людей на набережной Верхнего Ормонда, на северном берегу Лиффи. Большинство из них направлялись на рынок Ормонд, один из крупнейших в городе. В любой день, кроме воскресенья, узкие переулки XVII века были заполнены более чем сотней киосков, в большинстве из которых торговали мясом. Повсюду виднелись куски мяса, висящие на крюках, рыба, разложенная аккуратными рядами, и огромные плиты свежего масла и сыра. Зрелище было колоритным, хотя и не слишком гигиеничным: тесный и безвоздушный рынок был рассчитан на более медленную и малолюдную эпоху, и в теплую погоду вонь от гниющей требухи становилась невыносимой для большинства покупателей.

Суперинтендант Гай пересек угол рынка и вышел на Чарльз-стрит – короткую улицу, проходящую между набережной и Пилл-лейн. На протяжении многих лет это место было сердцем металлургической промышленности Дублина: из сорока магазинов, расположенных на ней, три четверти занимались продажей или производством изделий из железа, цинка, меди или свинца. Мистеру Гаю был нужен номер 32 – захудалое заведение с надписью «Фланаган-Катлер» над дверью. Это было семейное предприятие, просуществовавшее более пятидесяти лет. Его владельцы уходили на пенсию, умирали или – в одном печально известном случае – переезжали в Австралию в кандалах, но бизнес по-прежнему процветал.

Нынешним владельцем был Джон Фланаган, приятный мужчина лет сорока, живший над магазином с женой и восемью детьми. Он провел суперинтенданта за прилавок в отдельную комнату. Мистер Гай достал бритву из кармана своего пиджака.

– Мистер Фланаган, не ошибусь ли я, если скажу, что вы уже видели эту бритву?

Фланаган взял ее в руки и внимательно осмотрел.

– Да, сэр. Насколько я знаю, около пяти недель назад.

– Как вы можете быть уверены?

– Мое внимание привлекло то, что я сидел за завтраком, когда мой сын Джеймс принес мне в футляре две бритвы, одна из которых – эта. Он сказал, что их нужно заточить и поправить. В четверг вечером я передал их человеку в кепке и темно-коричневом пальто, который показался мне рабочим. Он заплатил мне восемь пенсов за заточку и правку бритв. Мне это особенно запомнилось, потому что мой сын пошутил, что они похожи на бритвы, которые я подарил мистеру Коуэну, рабочему в мастерской, где трудится моя дочь.