Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века

– Ну, мистер Кеммис, я уже говорила вам, что пошла вниз после проверки офисов в восемь часов. Затем я села здесь, в своей гостиной, за шитье. Но, кажется, я забыла сказать, что мистер Лински из адвокатского офиса и еще один человек, которого я не знаю и никогда раньше не видела, вошли и попросили огоньку. Я дала им три спички, чтобы зажечь газ.

– Мы знаем об этом. Да, и еще… когда вы с мужем легли спать?

– После возвращения – это было около пяти минут двенадцатого – мой муж снял ботинки или туфли, уж не помню, в чем он был, и посидел четверть часа или около того. Затем мы оба поднялись в спальню по черной лестнице. Когда мы проходили через холл, он сказал Кэтрин запереть дверь, выходящую на станцию.

– В котором часу это было?

– По часам на станции было двадцать минут двенадцатого.

– А когда вы спустились к завтраку следующим утром, вы уверены, что окна с лестницы, выходящие на станционную платформу, были закрыты?

– Уверена.

Возвращаясь в свой кабинет, мистер Кеммис размышлял о том, что в очередной раз остался без ответа. И все же, и все же… Смутные подозрения начали складываться в нечто, похожее на уверенность. Он не доверял Ганнингам: они не только жили в этом здании, но еще и владели ключами от всех дверей, а орудие убийства было взято с того самого склада, где работал Бернард Ганнинг. Возможно, у них был сообщник, но он все больше убеждался в их причастности к трагедии.

Размышления прервал один из детективов-констеблей, которым было поручено вести обыск. Они что-то нашли. Мистер Кеммис последовал за ним в подвал, но на этот раз не к Ганнингам, а в соседнюю квартиру, которую занимал начальник станции Патрик Хэнбери и его семья. Хэнбери уже был допрошен и исключен из списка подозреваемых, так как имел неопровержимое алиби. В четверг, когда произошло убийство, он простоял на платформе станции без перерыва до 10 часов вечера, что подтвердили несколько носильщиков. Но теперь он выглядел встревоженным, так как в ведре для золы возле его печи полицейские обнаружили кусок окровавленной ткани.

Хуже того, он совершенно не мог объяснить, что это такое и как оно туда попало. В конце концов, его протесты по поводу своей неосведомленности привели в комнату жену, укладывавшую дочерей спать. Когда он объяснил ей ситуацию, она рассмеялась, не обращая внимания на серьезные последствия находки, сделанной в ее собственном доме, а затем повернулась к офицерам и сказала, что найденный ими предмет не является одеждой, а представляет собой салфетку, которой, по ее словам, пользовалась их служанка Мэри Митчелл. Видя, что мужчины не поняли смысла сказанного, она как можно деликатнее объяснила, что именно имела в виду под словом «салфетка». Ее муж улыбнулся скорее от облегчения, чем от веселья, а несколько молодых офицеров смущенно шаркнули ногами. Мистер Кеммис, всегда практичный, просто спросил, можно ли поговорить с Мэри. Вызванная в гостиную девушка подтвердила, что кусок ткани действительно принадлежал ей и что она его сожгла.

В свете этой информации мистер Кеммис поблагодарил Мэри, извинился перед Хэнбери и, убедившись, что офицеры больше ничего в квартире не нашли, велел им перейти в соседнюю комнату и начать обыск дома Ганнингов. Мистер Кеммис с интересом наблюдал за этим мероприятием. Он уже заметил, что Бернард Ганнинг владел несколькими предметами ценной мебели, но теперь мог убедиться еще и в том, что он также любил дорогую одежду и имел внушительный гардероб. Полицейские обнаружили несколько бритв, шпагу и патроны, хотя и не нашли огнестрельного оружия, в котором они могли бы использоваться. Не было никаких сомнений в том, что для человека с его достатком мистер Ганнинг владел чрезмерным имуществом. С другой стороны, мистер Кеммис считал возможным, что он воспользовался своим положением на складе, чтобы заработать деньги каким-то сомнительным способом, возможно, заключая частные сделки с поставщиками компании.

Королевский адвокат решил провести очную ставку. В соответствии с условиями конспирации, в которых он решил действовать, он дождался, пока последний детектив-констебль покинет квартиру, и только после этого приступил к допросу: о его подозрениях могли знать только суперинтендант Гай и его начальство.

– Мистер Ганнинг, сколько зарабатываете вы и ваша жена?

– Мое жалованье составляет один фунт и шесть пенсов в неделю; моя жена зарабатывает четырнадцать шиллингов в неделю. Аренда дома, свет и уголь бесплатны, но расходы на содержание домашней прислуги мы должны покрывать из своей зарплаты.

– Имеется ли у вас какой-то другой источник дохода?

– Я зарабатываю около пяти фунтов в год на аренде дома, за который я плачу компании четырнадцать фунтов в год.

– Это недвижимость, которую вы сдаете в аренду от имени компании?

– Верно. Я был дворецким, как вы знаете, и раньше также получал небольшой дополнительный доход от работы официантом в замке на различных мероприятиях. В настоящее время мой доход из всех источников составляет около ста двадцати фунтов в год.

– Есть ли у вас родственники, которые находятся на вашем иждивении?