Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века

Это был необдуманный поступок, так как истеблишмент был не особо доволен работой суперинтенданта. Несколькими днями ранее он представил подробный отчет по делу, предложив собственный анализ собранных на тот момент доказательств. Он не содержал ничего, что не было бы изложено мистером Кеммисом месяцем ранее, за исключением показаний Кэтрин Кэмпбелл, которые позже признали ложными. Главным же просчетом мистера Гая стала его сопроводительная записка – бесстыдная попытка добиться преференций:

«Если командование сочтет нужным направить мой отчет выше, я прошу их почтительно напомнить главному секретарю об обещании, которое он дал мистеру инспектору Райану и мне во время позднего расследования. Главный секретарь любезно пообещал: “Независимо от результатов данного расследования, знайте, что я не останусь в долгу перед вами и мистером Райаном”».

Генеральный прокурор был не в восторге. В конфиденциальной записке на имя генерального секретаря он назвал сочинение суперинтенданта «очень плохим произведением, содержащим много неточностей и ошибок». Мистер Хорсман согласился с ним, ответив, что это «несовершенный и неполноценный отчет, который лучше было не отправлять». Таким образом, документу не дали ход, а напротив имени суперинтенданта Августа Гая была поставлена черная метка.

И снова детективы уперлись в стену. Им была нужна еще одна зацепка, и неожиданно они ее получили, причем из самого маловероятного источника. Ирония судьбы заключалась в том, что прорыв произошел благодаря новому заявлению Кэтрин Кэмпбелл, которое прозвучало спустя неделю после того, как самый высокопоставленный представитель закона признал ее показания бесполезными. Ее последние заявления были настолько конкретными и настолько уличающими, что любой компетентный следователь задался бы вопросом, почему она не упомянула о них раньше. Удивительно, что полиция вообще придала значение ее словам и провела расследование: только полное отчаяние могло ее к этому побудить.

В понедельник 5 января Кэтрин рассказала своему попечителю, сержанту Уорду, что на следующий день после убийства она видела, как миссис Ганнинг отрывала и снимала подкладку с пальто, которое носил ее муж в день смерти мистера Литтла. Она также видела, как миссис Ганнинг стирала черную шелковую шаль, которая, по ее мнению, была использована Бернардом Ганнингом в ходе совершенного им убийства. Кэтрин утверждала, что эта шаль была постирана за две недели до этого и с тех пор надевалась только два раза, а потому она пришла к выводу, что миссис Ганнинг постирала ее, чтобы удалить пятна крови. По ходу своего рассказа девушка становилась все более эмоциональной и заявила, что если Ганнинг будет арестован, то она сможет назвать факты, которые он не сможет отрицать. Кэтрин была убеждена, что мистер Кеммис подозревает ее в участии в заговоре с целью убийства мистера Литтла, и добавила, что это «чудовищно» – позволить настоящему убийце гулять на свободе.

Сержант не терял времени и передал эту информацию суперинтенданту Гаю. Два констебля были направлены на станцию для беседы с Бернардом Ганнингом с указанием осмотреть его пальто на предмет наличия следов перекроя. Этот визит оказался куда более интересным, чем ожидалось: войдя в кабинет мистера Ганнинга, они застали его с бутылкой скипидара в одной руке и тряпкой в другой, пытающимся оттереть пятна с синего пальто.

Констебли пришли к очевидному выводу: они только что поймали главного подозреваемого за уничтожением улик. Они конфисковали пиджак и с триумфом понесли его в штаб-квартиру. Мистер Гай внимательно осмотрел его и заметил на рукавах несколько темных пятен. Могла ли это быть кровь? Он не мог сказать наверняка, а потому отправил предмет одежды эксперту. Это была, несомненно, ценная улика, но имелось одно очевидное несоответствие: это было не то пальто, которое описала Кэтрин Кэмпбелл. Это было тяжелое зимнее пальто, однако она, на самом деле, подразумевала пиджак, который носят в помещении.

В сопровождении суперинтенданта Финнамора мистер Гай вернулся на станцию, чтобы поговорить с Бернардом Ганнингом. Рабочий день уже почти закончился, и они застали его закрывающим мастерские в предвкушении ужина. Они попросили его снять пиджак, который затем осмотрели и обнаружили, что подкладка манжет была снята, как и сказала Кэтрин. Мистер Финнамор попросил его объясниться. Ганнинг рассказал, что его жена поменяла подкладку примерно полтора года назад. Детективы решили проверить это утверждение у миссис Ганнинг, попросив его не вмешиваться, когда ее будут опрашивать.