Убийство на Знаменской

Полозов сидел, сцепив кисти рук так, что костяшки пальцев побелели. Его губы были стиснуты, взгляд устремлен под ноги, только желваки ходили на неподвижном лице. Хлопов же неожиданно подскочил с дивана и метнулся к драпировке. Отдёрнув её в сторону, он несколько секунд таращился на нетронутый полицейский «маячок», наклеенный поперёк щели между дверным полотном и коробкой. Затем резко оборотился к Шумилову и с негодованием в голосе спросил, почти крикнул:

— Чёрт возьми, как же вы узнали про шкаф?

— Много текста, Хлопов! Голова у тебя сейчас должна болеть совсем по другому поводу! — резко осадил его Шумилов.

— Я уходил играть в карты, — глухо заговорил Полозов. — Слаб я. Играю-с. Большая игра на деньги, подпольный игорный дом. Каждый раз назначается новое место. Накануне того дня мне сообщили, что очередная игра пойдёт в ночь с шестого на седьмое по одному секретному адресу на Гороховой. Начало в полночь. Вы же знаете, как это бывает: полиция игорные дома гоняет, ну и… каждый раз в новом месте собираемся, адрес никогда заранее не известен. Мне подменяться было поздно, а игру пропускать нельзя было, мне «волна» катила последние игры, по примете, перерыв делать нельзя. Ну, я и попросил Василия постоять за меня часа три-четыре. — Полозов недобро зыркнул на Хлопова и рыкнул на него. — Опусти тряпку, дурень, так и будешь, что ли, до утра стоять?

Хлопов опустил драпировку и вернулся на диван.

— У нас ведь как? Начальство не разрешает, да ведь сегодня я его пожалею, а завтра он меня… — неожиданно философски изрёк Василий.

— Ты, Хлопов, мне зубы не заговаривай, лучше расскажи-ка про парочку, которую запузырил во второй номер по моему уходу, — грубо остановил его Полозов. — Тоже мне, жалельщик нашелся. За червонец-то, чё б тебе меня не пожалеть, правда? В гробу я видел такое жаление. Главное, ведь мне ни гу-гу про «левую» пару!

— Ну, а что толку? Какое ты «гу-гу» хочешь? — огрызнулся Хлопов. — В долю, типа, залезть? Так какая твоя доля тут может быть, а-а? Ну, сказал бы я тебе, ты бы только дёргаться начал. Всё равно духу не хватило бы пойти и признаться! Как до управляющего дошло бы, что ты «свалил» ночью, а я тебя прикрыл, а ещё паче того, что «мимо кассы» клиентов пропустили, так вообще выкинули бы пинком под зад обоих! Не так, что ли, скажешь?! И полетели бы не только ты да я, а ещё бы и Егорка Васильев, хотя он тут вообще, почитай, не при делах, сидит у себя «в трюме», что на этажах делается — знать не знает. Егорка Васильев — это наш портье, — пояснил Хлопов, поворотившись к Шумилову.

— Говори по делу, — скомандовал Алексей, — Надоело глупости слушать!

— В общем, господин юрисконсульт, дело было так, — начал свой рассказ Хлопов. — Есть у меня знакомая, зовут её Сонька-Гусар. Девица видная, веселая, модистка, но… это только одна видимость, что модистка, а на самом деле — совсем другим ремеслом промышляет. Короче, из этих, что «по бланку ходят», но без «бланка», разумеется. Пришла она как-то ко мне и говорит: «Дельце надо одно провернуть, лёгких деньжат „поднять“ можно». Я, говорит, приду к тебе с кавалером, и надо устроить так, чтобы за нашими занятиями понаблюдал другой человек. У него, дескать, свои счёты с этим кавалером. Служат они как будто вместе, и этот кавалер праведника из себя строит, дескать, с девицами в номера не хожу, жене верность блюду и всё такое прочее. Ну вот, значит, надо бы застать его с поличным и подшутить. Сонька знала, что у нас тут есть места специальные, оборудованные для таких случаев.

— Ну, да, — кивнул Шумилов понимающе, — дверь смежная и шкаф без задней стенки, с односторонним зеркалом. Кстати, как вы полиции про шкаф объяснили?

— Хе, да никак! — усмехнулся Полозов. — Они не поняли, что за шкаф перед ними. Я им сказал, что бельевое отделение заперто потому, что занято барахлом горничных, они и поверили! В плательное отделение заглянули, ну, а там полный ажур. Они и успокоились. Их больше дверь в стене интересовала. А ты, значит, Вася, решил Соню-Гусара через мой этажец пропустить в моё отсутствие?

— Ну да…

— Умный ты, как я погляжу, — процедил Полозов и друг резко, не приподнимаясь со стула, ударил Хлопова кулаком в ухо.

Тот как сидел на диване, так и кувыркнулся с него на пол, только пискнул как мышь.

— Что ты делаешь? — Хлопов вскочил с пола, но попытки приблизиться к Полозову не сделал, а сел на дальний край дивана. — Что ты руки-то распускаешь?

— Тебя, шельма, убить мало за твой ум! — раздражённо проговорил коридорный. — Селил бы свою шлюху к себе на этаж, да и разбирался сам с полицией…