Убийство на Знаменской

— Я действую в интересах присяжного поверенного Карабчевского Николая Платоновича, — начал Шумилов. — Обстоятельства весьма драматического свойства заставляют просить вас посмотреть на собственную визитку и припомнить, кому и при каких обстоятельствах вы могли её вручить.

Шумилов извлёк из портмоне визитную карточку, полученную часом ранее от Соньки, и подал её Терехову. Тот лишь только глянул на неё и тут же проговорил:

— Карточка не моя. Вот моя настоящая карточка!

Он достал своё портмоне и выложил на стол визитку такого же размера и весьма похожую оформлением: готический шрифт, замысловатые виньетки в углах. Лишь присмотревшись внимательнее, Шумилов заметил, что если на карточке, полученной от Соньки, украшения представляли собою орнамент с использованием растительных элементов — цветов и дубовых листьев — то украшения на карточке настоящего Терехова комбинировались из геометрических фигур.

— В самом деле, — только и пробормотал Алексей Иванович.

— Я скажу больше: каждый год я меняю внешний вид своих визитных карточек и крайне осмотрительно раздаю их. Это связано с тем, что когда-то, много лет назад, мой отец чуть было не сделался жертвой мошенничества. Я знаю, что разного рода аферисты охотятся за визитками людей именитых и состоятельных. А я, в общем-то, состоятелен. Так вот… — Терехов задумался, — для меня очевидно, что человек, заказавший эту подделку, имел перед глазами оригинал, то есть мою настоящую карточку.

— Мне тоже так кажется, — согласился Шумилов. — Шрифт подобран идеально, да и текст аккредитации совпадает слово в слово.

— Вот посмотрите-ка на мою прошлогоднюю визитную карточку, — Максим Петрович выложил на стол ещё одну визитку, — видите, она совсем другого вида: бумаге придана пергаментная желтизна, текст сдвинут вправо, совсем не тот шрифт.

— В самом деле, — согласился Шумилов, возвращая карточку хозяину.

— Скажите, а в чём подозревается предъявитель сей поддельной визитки?

— Убийство с особой жесткостью и по предварительному сговору…

— Ай-яй-яй, как это неприятно, — Терехов покачал головою. — Вы знаете, я ведь вообще-то не живу в Петербурге, я бываю тут наездами раз в два-три месяца. У меня дом в Екатеринбурге и, кроме того, есть недвижимость в Европе, в Лондоне, на Луаре. То, что вы меня сейчас застали здесь — это чистая случайность. Я приехал буквально вчера и завтра же уезжаю.

— А до этого когда вы были в столице? — полюбопытствовал Шумилов.

— В мае. Я могу доказать своё alibi. Я публичный человек, и мои перемещения по стране затрагивают интересы очень многих людей, поэтому их можно восстановить с точностью до часа. Я не знаю, какой интервал времени вас интересует, но я убеждён, что сумею доказать необоснованность подозрений в свой адрес, буде таковые возникнут.

— Что вы, что вы, Максим Петрович, вопрос так не ставится. Ваша непричастность к упомянутому преступлению для нас очевидна. Скажите, пожалуйста, во время своего последнего приезда в столицу кому вы раздавали визитные карточки?

— М-м… Только в учреждениях. В Министерстве народного просвещения… В Святейшем Синоде… — стал вспоминать Терехов. — Я, знаете ли, приезжал по поводу открытия школ при наших заводах. Требовалось согласовать штаты, пригласить людей на вакансии… Раздал буквально две или три визитки и всякий раз в руки высоких чиновников, от главы департамента и выше. По-моему, эти люди вне подозрений.

— Скажите, пожалуйста, знаком ли вам человек, отвечающий следующим приметам…, — и Шумилов подробно, возможно, даже излишне, описал человека, представлявшегося Соньке «Максимом», не забыл упомянуть и о родинке за ухом, и о привычке повторять «эх-ма». Терехов внимательно выслушал всё сказанное, ничем не выразив нетерпения, и убеждённо ответил:

— Определённо нет.

— А был ли в числе знакомых вам Кузьма Кузнецов, владелец доходных домов в Санкт-Петербурге, в прошлом офицер гвардии?

— Клянусь, я не знаю, о ком вы говорите, — Терехов даже руку приложил к сердцу, стараясь придать словам больше убедительности. — Готов повторить под присягой в суде.

— Ну, что вы, так вопрос не стоит, — Шумилов улыбнулся и поднялся, давая понять, что считает разговор исчерпанным. — Приносим извинения, что невольно отняли ваше время, благодарим за любезную готовность помочь.

— Могу ли я оставить у себя подделку, которую вы принесли? — осведомился Терехов.

— Боюсь, что нет, Максим Петрович. Это важная улика, которая будет передана нами в распоряжение следствия и суда.