Убийство на Знаменской

— Простите, — глупо закивал Алексей Иванович, — извините… Понимаю, что отвлекаю, но… дело неординарное… я шёл вам навстречу и нашёл на ступенях… вот.

— Э-эхма-а! — выдохнул человек, названный Синёвым, бросив мимолётный взгляд на шумиловскую «находку», и убеждённо добавил. — Это не мой кошелёк!

— Ну, как же так… Вы же прямо там прошли, где он лежал… — залепетал Алексей, стараясь не выказать того ликования, которое охватило его лишь только услышал он примечательное слово-паразит «эхма!», о котором упоминала Сонька.

— Да говорю же вам, не мой кошелёк! Что я, по-вашему, своего кошелька не знаю? — довольно грубо отрезал Синёв.

— Ну, странно как-то… что вы не увидели его… и вообще… ещё раз простите, — продолжал блеять Шумилов, — но, может, кто-то из работников вашего ведомства потерял, — он повернулся к швейцару, как бы вовлекая его в разговор, а сам использовал это движение для того, чтобы зайти к Синёву справа.

И пониже мочки правого уха сразу увидел небольшую, малоприметную родинку. Сердце Шумилова ёкнуло, словно бы пропустило один удар, а затем застучало в восторженном возбуждении. Что ж, похоже, Алексей Иванович наконец-то увидел убийцу Кузнецова.

— Да, вы можете оставить кошелёк у нас, — включился в разговор швейцар. — Сегодня мы в течение дня покажем его всем служащим, может, кто и опознает.

— Сие разумно… но могу ли я быть уверенным, что он дойдёт в целости… — робко пролепетал Шумилов.

— Ваше беспокойство резонно, — заметил Синёв. — Надо бы составить расписку с описью вложения. Посмотрим, что в кошельке, перепишем, вы назовёте себя, и швейцар подпишется, что принял от вас кошелёк. Это из тех соображений, чтобы владелец мог вас поблагодарить.

— Да я же не за благодарность… Я ж только, чтоб по совести, — пояснил Алексей Иванович.

Его смущал мундир Синёва. Он был явно не министерским, но какого именно ведомства Шумилов никак не мог понять.

— Подождите минутку, я сейчас разживусь пером и бумагой, и мы быстренько набросаем такую расписочку, — предложил Синёв и быстро направился вглубь министерского здания, оставив Шумилова наедине со швейцаром. Алексей, воспользовавшись моментом, тут же обратился к последнему:

— Я приезжий, города не знаю, вы мне не скажете, куда это меня угораздило попасть?

— Это Министерство народного просвещения, — важно ответил швейцар.

— А-а, вот оно что… — Шумилов покивал задумчиво головою. — А этот любезный господин, как его бишь там…

— Синёв Яков Степанович…

— Да-да, именно… стало быть, он учитель? Или, верно, профессор, коль в министерстве заседает?

— Никак нет-с. Он вообще не работает здесь. Он по линии государственного контроля ревизует министерство, — степенно растолковал швейцар.

— Эвона! Важный, стало быть, пост занимает… Государев интерес блюдёт. А тут я с этим кошельком… неловко даже как-то занятого человека грузить. Гм… А его бранить не станут за то, что он тут задерживается? — Шумилов беспокоился насчёт того, не слишком ли переигрывает, изображая туповатого окающего провинциала, но судя по реакции швейцара, роль исполнялась удачно. Главное теперь — вовремя покинуть министерство, не возбудив ничьих подозрений.

Синёв и в самом деле обернулся очень быстро. Принёс чернильницу-непроливайку, перо, несколько листов писчей бумаги, а заодно привёл с собою двух чиновников, видимо, для того, чтобы показать им кошелёк. Последние взялись живо обсуждать находку, не обратив на Шумилова ни малейшего внимания, точно он тут и не стоял.

— Давайте подойдем к окну, — предложил Синёв, — подоконник высокий, писать удобно будет.

Алексей вручил кошелёк швейцару. Тот принялся на глазах присутствующих с сознанием важности порученного дела выкладывать на подоконник его содержимое, вслух называя каждую вещь:

— Ключик, видимо, чемоданный, или банковский…

— Нет, не банковский, — поправил его один из чиновников, — именно, что чемоданный. Причём, весьма старый, смотрите, «бородка» съедена.

— Деньги, кредитными билетами и мелочью… так-с, посчитаем… тридцать семь рублёв тридцать четыре копейки.

— И сумма-то приличная, — заметил другой чиновник, — более полумесячного содержания!

— Так, тут у нас скрепки канцелярские для чего-то, — задумчиво бормотал швейцар, вынимая из кошелька всю ту мелочь, что насовал в него Шумилов; он очень оживился, увидев в одном из закрытых отделений визитную карточку. — А вот сейчас мы, пожалуй, узнаем фамилию владельца.

— Читайте, — сказал Синёв, не отрывая взгляда от бумаги.

— Кузнецов Кузьма Фёдорович, домовладелец, — важно провозгласил швейцар.

— Как это? — Синёв поднял на него глаза. — Что за чёрт? Дайте сюда!

Он нервно выхватил визитную карточку из рук швейцара и приблизил её к лицу. Секунду или две он внимательно вчитывался в простейший текст, украшенный витиеватой анаграммой — «К.К.» — а потом произошло то, чего Шумилов никак не ожидал увидеть. Из носа Синёва вдруг обильно потекла кровь, причём тот до такой степени оказался поглощён собственными размышлениями, что не сразу это заметил. Кровь полилась по губам, попала на рубашку и только тут один из чиновников встревоженно воскликнул: