Убийство не берет отпуска

Он прошел по широкому тротуару к входной двери, пока копы находились еще довольно далеко. Внутри его сердечно приветствовал метрдотель и справился, желает ли он отдельный столик. Тот покачал головой и направился в бар. Клуб напоминал сотни других подобных заведений. Такое встречалось и в Майами. В находящемся рядом ресторане было занято несколько столиков, оркестр играл без души, на танцплощадке храбро танцевала одна-единственная пара.

— Это весь коньяк, который у вас есть? — спросил он бармена, кивая на пару бутылок на задней стойке бара.

— Коньяк почти не пьют, — пояснил тот.

У него были мощные грудь и плечи. Свисающие вниз усы, поросшие щетиной щеки, платок на голове и серебряная серьга в ухе придавали ему весьма колоритный вид. Он говорил по-английски, как житель Нью-Йорка.

Бармен продолжал:

— Но у босса может найтись бутылка внизу в погребе. Хотите, чтобы я…

— Нет, черт с ней! — ответил Шейн. — Налейте мне тройной ром. И стакан холодной воды.

Когда бармен поставил перед ним два стакана, Шейн сказал:

— Что-то у вас пустовато…

— Еще рано. По соседству у нас не совсем спокойно, так что не все отваживаются приходить сюда вечером. Но зато здесь собираются охраняемые партии из отелей и пароходов.

— Думаю, мне известно, о чем вы говорите, — усмехнулся Шейн. — Веселый, ничем не сдерживаемый обход экзотических ночных заведений. Оплата включает два стаканчика спиртного.

После небольшой паузы Майкл продолжил:

— Скажите, вы не чувствуете себя довольно глупо в этом маскараде?

Бармен грозно взглянул на Шейна и уперся руками в стойку.

— Эй, приятель, не вздумал ли ты тут поостроумничать?

— Черт возьми, нет! — ответил Шейн. Просто мне пришла в голову такая мысль… Позвольте угостить вас.

Через секунду «пират» расслабился.

— Признаться, мне самому все это чертовски надоело. Но либо я напяливаю на себя это тряпье, либо здесь больше не работаю. Особенно меня выводит из себя эта проклятая серьга, с остальным все же можно смириться. Не представляете, сколько шуточек отпускается по этому поводу!

— Во всяком случае, — сказал Шейн, — они не заставляют вас отрезать одну ногу!

Бармен не принял шутку. С мрачным видом он налил себе еще рому и выпил его залпом.

Вошла группа американцев-отпускников, в баре стало оживленнее. Оркестр заиграл новый танец, выманив на площадку уже две пары. Затем барабанщик, рослый туземец в соломенной шляпе и красной рубашке, стал выбивать сложный ритм, из-за оркестра выскочил танцор, которого почти сразу же сменила танцовщица в прозрачном платье с разрезом до самого бедра и кружевном лифе.

Когда представление окончилось, Шейн обнаружил, что на соседний табурет уселась девушка. Это была тоненькая брюнетка с коротко остриженными волосами, облаченная в белое вечернее платье, которое почти ничего не скрывало. Она закурила длинную сигарету.

— Я хочу выпить бокал светлого рома, Эл, — обратилась она к бармену. Шейну не сразу удалось определить ее акцент.

— Почему бы не выпить его со мной? — предложил он.

Она выпустила длинную струю дыма и только после этого холодно взглянула на него.

— Я вас не укушу, — засмеялся тот. — Откуда такое приятное произношение? Вы француженка?

Шейн вытащил свой кошелек и открыл его таким образом, чтобы и бармен, и брюнетка увидели, что он туго набит банкнотами, затем Майкл небрежно бросил на стол фунтовый билет. Эл ловко подхватил его и посмотрел на девушку. Та слегка пожала плечами.

— Хорошо, раз вы желаете. Да, я — француженка. Я несчастная парижанка, в настоящее время обитающая так далеко от его знаменитых бульваров. Вы американец, мистер?

— Точно. Майкл Шейн. Что привело вас сюда?

— Ах, это долгая история. И не слишком интересная, боюсь. Я художник, понимаете. Нет, — торопливо добавила она, когда Шейн вопросительно приподнял брови, — я не пишу картины ни маслом, ни акварелью. Я танцовщица. Балерина. Я выехала сюда с балетной труппой, чтобы давать концерты в столицах южно-американских государств и крупных городах, а позднее, если бы все пошло хорошо, и в нашей собственной стране. Роскошные рестораны и отели, лазурный берег. Голливуд… Телевидение… Таковы мечты недалеких людей… Спасибо, Эл.

Она взяла в руки бокал с ромом и приподняла его, пробуя на вкус.

— И конечно, поскольку наша группа прибыла из порочного Парижа, все ожидали, что мы будем исполнять…

Она красноречиво махнула рукой:

— …исполнять свои номера в таких маленьких костюмах, что они не видны невооруженным взглядом. Прекрасно. Надо быть реалистом. Затем наш мерзавец-менеджер надумал исчезнуть с ведущей балериной и, что гораздо хуже, со всеми деньгами, которые он нам был должен за три недели. И мы сели на мель на этом острове. Здешний владелец желает несколько иных развлечений, чем в других местах, так что я имею работу, но надолго ли? Этого я не знаю.

Она улыбнулась.

— Вы не слушаете. Понимаю, это трагедия только для меня.

— Ничего подобного, я внимательно слушаю. Присядем за столик. Эл, плесни мне еще немного рому.