Убийство несолоно хлебавши

– Не могу. Вдруг что-то важное? – Я попыталась высвободиться, но не тут-то было. Илья нежно, но крепко держал меня в объятиях, делая все, чтобы остальной мир перестал существовать. И ему это прекрасно удавалось, но Коломойский и не думал успокаиваться. Даже когда время ожидания истекало, он набирал номер вновь. И не надоедает же ему слушать длинные гудки.

Вздохнув, Илья наконец отпустил меня, откатившись на другой край кровати.

– Да, – толком не отдышавшись, рявкнула я в трубку.

– Ты где? – спросил Максим, нисколько не смутившись. – Я приехал, а тебя нет. И Алена ничего не знает. Кажется, они волнуются.

– Вообще-то я взрослая девочка и не обязана ни перед кем отчитываться. Я же предупредила домочадцев, что задержусь. У меня деловая встреча.

– В десять вечера? – в голосе Коломойского звучала насмешка.

– Представь себе. Клиент только прилетел из Америки, а завтра улетает в Эмираты, приходится ловить.

Прислушавшийся к нашему разговору Илья прыснул, а я, зажав динамик рукой, округлила глаза и погрозила ему кулаком.

– Что там у тебя? – насторожился следователь.

– Клиент волнуется. Мы тратим его время. Вернее, ты тратишь. Что-то срочное?

– Нет, – ехидно пробормотал Макс, – заехал твоей знаменитой колбасой полакомиться.

– На здоровье, она в холодильнике. Можешь хоть всю забрать – не жалко. У тебя все?

– Тарелкина, – Коломойский вздохнул, – вот скажи, на кой черт я тебя терплю? Ты нормальный человек? Сама всю плешь с экспертизой проела, а когда та оказалась готова, даже слушать не хочешь.

– Что?! ДНК-тест наконец сделали?! Так чего же ты молчишь?!

– Я молчу?! – на том конце захлебнулись возмущением. – Я, между прочим, на очередной скандал с женой ради тебя нарвался…

– Что там?! – Не желая слушать о семейных перипетиях Коломойского, я схватила быка за рога.

– Приезжай, узнаешь.

– Ты что, по телефону сказать не можешь?!

– Не-а, – спокойно ответил Макс и отключился.

– Вот же засранец, – возмутилась я и, вскочив, принялась одеваться.

– Эй, – попытался протестоватьГанин, но его уже никто не слушал…

* * *

– Сядь, пожалуйста, а то у меня уже голова кружится, – Коломойский похлопал рукой по дивану.

– Нет, ну ты понимаешь, что это значит? – Я присела рядом с ним, но тут же вскочила, не в силах справиться с возбуждением. С тех пор как Макс сообщил мне новость, в голове со скоростью света проносилось множество самых разных мыслей. И хотя в ногах правды нет, ее поиском проще было заниматься на ходу.

– К сожалению, ничего это не значит, – вздохнул Коломойский.

– То есть?!

– Вот тебе и то есть. На день смерти Ольшанской у Котова стопроцетное алиби. Вся страна подтвердит. Весь день он провел на Охотном ряду, даже удивительно, к слову. А ночь на записи эфира у Плахова. Там какой-то очередной скандал со смертью блогера в прямом эфире, не слышала?

Я отрицательно помотала головой – скандальные новости никогда не входили в зону моего внимания.

– Ты что? Жутко нелепая кончина. Там…

– Избавь от подробностей, пожалуйста. Давай к Котову вернемся.

– Как хочешь, – в голосе следователя читалась обида. – Собственно, мне добавить больше нечего. Кроме того, что у основного подозреваемого стопроцентное алиби.

– Да, но ему не обязательно было делать все самому. В конце концов, он мог это кому-то поручить.

– Мог, но зачем? Из-за внебрачного ребенка? Слушай, если бы каждый чиновник и депутат убивал бабу, которая от него залетела, им бы уже просто не с кем было спать. Ну кого этим сегодня удивишь?

– Ты прав, никого. Но не забывай о нюансе. Котов всем обязан тестю, а какому отцу понравится, что его дочь предают?

– Ну, так мы ни к чему не придем. Очень сомневаюсь, что жена нашего депутата не знала о его похождениях.

– Могла и не знать… Но даже если ей и было все известно… Одно дело просто измена, другое – ребенок на стороне. Это уже залет, согласись?

– Согласен, но тогда круг подозреваемых растет. Что мы имеем? На тот свет Ольшанскую мог отправить Котов или его тесть. Не лично, конечно, но по их распоряжению, жена Котова и… добрый десяток прочих обманутых жен, о которых нам пока неизвестно, но в существовании которых не стоит сомневаться. Знаешь, веди это дело я, признал бы его очевидным «глухарем». А так… Я даже не уверен, что речь идет об убийстве. Судмедэксперт не нашел никаких следов борьбы на теле. Думаешь, человека так просто утопить?

– Накачанного алкоголем до бесчувственного состояния? Вполне.

– Опять же, нет никаких доказательств того, что ее напоили насильно.

– А сколы зубной эмали?

Коломойский пожал плечами.

– Мы уже говорили об этом. Ты видишь только то, что хочешь. В жизни все гораздо проще.

– Да, но… – я собралась возразить, но внезапная догадка перебила первоначальную мысль. – Ты что, разговаривал с Котовым?!

– Пришлось, – виновато улыбаясь, пробормотал Макс.

– Но зачем? И главное – как? Экспертиза же негласная, вряд ли тебе даже доследственную проверку провести разрешили.

– Вот так, – голос Коломойского сделался жестким. – Поговорил негласно.

– Но почему? Значит, ты мне все же поверил?