Убийство несолоно хлебавши

Однако жизнь внесла в мои планы свои коррективы. Уже на следующий день стало ясно – очередное предательство Плахова не то, о чем мне по-настоящему следовало волноваться.

Глава пятнадцатая Пришла беда, открывай ворота

Я не знаю, когда это случилось и как так произошло, но факт остается фактом – с некоторых пор визит Коломойского не предвещал ничего хорошего, поэтому, когда его старенький драндулет, гремя подвеской, показался на ведущей к дому дорожке, мое сердце тревожно сжалось. Вдохнув и выдохнув, списав сжавший горло страх на проявление невроза, я быстро надела платье, не без труда натянула на лицо парадную улыбку и, велев Ганину сидеть в спальне и не высовываться, легко, не касаясь перил, сбежала вниз по огромной лестнице. Как раз к тому моменту, когда мелодичная трель звонка разлилась по дому.

Бросив беглый взгляд в огромное, украшенное резной рамой зеркало, я поправила прическу (а вернее, все, что от нее осталось после бурной ночи), еще раз проверила улыбку, одернула платье и распахнула дверь перед нежданным визитером.

– Чего звонишь? Ключи потерял?

– Вот скажи, Тарелкина, – устало вздохнув, проговорил он, входя в дом. – Вот как ты так умудряешься, а?

– Ты о чем? – мой фальшиво-беззаботный тон не обманул бы и младенца. Проницательный Коломойский тем более не купился.

– Перестань прикидываться. Сейчас у нас точно нет на это времени. У тебя «шенген» есть? Загранпаспорт не просрочен?

– Нет вроде, а что? – Сердце сжало нехорошее предчувствие. Задавая вопрос, я, конечно, уже знала ответ. Собственно, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться.

– А то, что быстро собирайся и дуй в аэропорт. – Макс не обманул моих ожиданий. Хотя лучше бы обманул.

– Котов? – проявила я чудеса проницательности.

Короткий кивок стал мне ответом.

– Вот скажи, Тарелкина, почему с тобой всегда так?

– Ты повторяешься. А я никуда не поеду.

– То есть?!

– Ну вот так. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Все равно не поеду, – я упрямо мотнула головой, а Макс вздохнул.

– Что ж, я предвидел подобное. – Он устало опустился на диван, взъерошил рукой волосы. – Значит, придется задействовать план «Б».

– Какой план?

– Есть у нас одна хата. Оперативная.

– Для защиты свидетелей? – Мои глаза вспыхнули любопытством.

– Угу. – Макс усмехнулся. – Формально да. Ведомство оформило ее в жирные десятые – тогда такие номера еще прокатывали. На бумаге квартира проходит как конспирологическая. На деле… Хотя на самом деле тебе лучше не знать, для чего ее используют.

– Я догадливая. И что ты предлагаешь? – Вопрос носил чисто риторический характер – ответ на него мне был известен сразу, как только друг заговорил о ментовской жилплощади, но он казался столь фантастическим и невероятным, что мне непременно следовало уточнить. – Нет. – Мне не впервые приходилось отказывать мужчине, но, пожалуй, никогда прежде мой отказ не вызывал такого отчаяния.

– Но почему? – На Макса было жалко смотреть. – Неужели ты не понимаешь, чем тебе это грозит?

– Понимаю. А еще я понимаю, какую угрозу это представляет для тебя. Послушай, – я мягко опустилась на диван рядом с Максимом, взяла его руку в свои, ощутила шершавые мозоли на ладонях, легонько сжала. Наши взгляды встретились, и неловкая пауза на мгновение повисла в воздухе. Первым, как всегда, сдался Коломойский – смутившись, опустил глаза, сделав вид, что чрезвычайно заинтересован узором на ковре. Горькая усмешка тронула мои губы, пальцы разжались, и широкая мужская ладонь безвольно упала на мягкую диванную подушку, – я правда ценю твою заботу. Для меня это очень-очень, – мой голос дрогнул, – важно. Но я сама заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать. И потом, ты же знаешь – я выкручусь. А вот что будет с тобой, если вскроется, что ты используешь конспирологическую квартиру в личных целях, подумать страшно. – Я вздрогнула, представив последствия неминуемого, как мне казалось, разоблачения. Тут ведь дисциплинарным взысканием не отделаешься.

– Подумаешь, – с наигранной беспечностью сказал Коломойский. – Пойду к тебе в помощники. Возьмешь на замену этому твоему… – губы Макса скривились в презрительной усмешке, – как его там… – Он сделал вид, что пытается вспомнить имя Ганина.

– Брось, – тихо попросила я, – кого ты пытаешься обмануть? Ты же мент от бога. Кроме того, увольнение тебе светит только за то, что ты со мной сейчас говоришь. Прими я твое предложение, и делить нам с тобой одну шконку на двоих.

– Мужчин не сажают с женщинами, – задумчиво пробормотал Коломойский, словно и впрямь рассматривал возможность нашего с ним совместного тюремного заключения.

– Тем более! – Я было попробовала рассмеяться, но быстро осеклась, осознав, что веселье изображать у меня получается не очень хорошо. – Короче, – я кинула быстрый взгляд на часы, – пожалуй, ты прав, мне действительно лучше пока спрятаться. Я что-нибудь придумаю, правда.

– Ты ведь не улетишь в Испанию? – в голосе Коломойского читалась надежда, хотя он, я уверена, осознавал ее беспочвенность.

– Нет.