Убийство онсайт

— Думаю, чтобы пройти собеседование, в резюме Камилла соврала, обозначив русский как родной язык, а для английского поставив отметку «свободное владение». Татарский язык упомянут только на третьем месте. На деле же все обстоит иначе. Девушка ставит глагол в конец предложения, как в тюркских языках, одним из которых является татарский, иногда путает род не слишком употребительных существительных, оканчивающихся на мягкий знак: «моя бюллетень» вместо «мой бюллетень», «моя рояль» вместо «мой рояль», в татарском языке нет рода и такая путаница возможна. «В априоре», вместо «априори», «более счастливее» и тому подобные речевые ошибки. Один из ярких признаков неродного языка — грубое нарушение сочетаемости, «частички пыли», например. Человек, владеющий русским языком, как родным, так не скажет. Он скажет «комочки пыли», «шарики из пыли». Камилла закончила татарскую гимназию, хотя в ее селе было две школы, русская и татарская. Значит, в ее семье говорят по-татарски, иначе зачем бы отдавать ребенка в гимназию, которая заведомо ограничит возможности к переезду. Кроме того, английский язык Камиллы слабее английского языка остальных. Она может изъясняться на заданные темы, но не способна на языковую игру. «Anna well done» и прочие «перлы» доказывают это как нельзя лучше. Камилла понимает, что речь — это ее слабое место, и поэтому старается говорить коротко, активнее других использует смайлики вместо слов. Кроме того, природная контактность, коммуникабельность и юмор помогают девушке довольно сносно компенсировать свой речевой недостаток — а именно более долгую, чем у других работников онсайт-команды, речевую реакцию и плохое знание английского. Так что если бы мне надо было назначить человека, который помимо всего прочего будет незаметно тырить информацию, то Камиллу я бы выбрала в самую последнюю очередь, — закончила Виктория.

Вторым претендентом оказалась Роксана.

— Плохой английский? — уточнил Павел.

— Сам знаешь.

— Она мало общается с клиентом. У нее другие задачи.

— Ну и прекрасно. Но она тоже не подходит. Чтобы договориться с японцами, надо владеть языком на уровне хотя бы выше среднего. К тому же Роксана не стремится к коммуникации, она неактивна в общих диалогах, лишь время от времени вставляет реплики, чтобы не отрываться от коллектива, а наша крыса, как раз наоборот, должна постоянно поддерживать контакты, чтобы выманить людей из помещения и держать их на контроле. Роксана не подходит.

— Кто еще кажется тебе неподходящим?

— По этой же причине должен выбыть Анатоль. На пафосе, туповат, круг чтения ограничен рекламой и соцсетями, его речь вызывает смех, он не пользуется авторитетом. Единственное «но» — у него бóльшая свобода действий по сравнению с другими и минимальные риски — он не айтишник. Так что, даже если его вычислят и выгонят со скандалом из айти-компании, на его карьере это, скорее всего, отразится очень незначительно.

Я снова затаился, сообщит ли Павел, что Анатоль работает в фирме только два месяца, но директор лишь пробормотал:

— Высокий, как дуб, а дурной, как пень.

— Про остальных пока данных мало, — продолжала Вика. — Особые подозрения вызывает, конечно, Лилия, которая не просто владеет испанским, но почему-то скрывает его довольно приличное знание. Когда она угадала испанскую конструкцию в кривом переводе названия церкви, я еще поверила, что это остатки школьного языка, но когда она вызвала «Скорую» для Михаила и сумела объяснить врачам, что произошло, стало ясно, что язык не школьный и вовсе не забытый, как она сама утверждает. Кроме того, Лилия, будучи прекрасно образованной, почти никогда не начинает разговоры первая, вступает после других, а сначала как бы приглядывается, прислушивается. Это не скромность, потому что в течение беседы она активно моделирует ситуацию, поправляет, уточняет, шутит. В общем, девушка явно подстраивается под собеседников, угадывает, что и в какой момент уместно сказать. Это стратегия выведывания, желание остаться в тени и при этом обладать максимумом информации. Пока не знаю, для чего она это делает, но это подозрительно.

— Себе на уме, — ты хочешь сказать, — пробормотал Павел. — Хм, не замечал.

— Петр… — сказала Вика и прислушалась, но Паша признаков жизни не подал. И она продолжила о другом:

— Михаил довольно противоречив…

— Петр — директор всего латиноамериканского узла, — вдруг проговорил Паша с нажимом. — Мы не афишируем, чтобы не было хождений по поводу переводов в более развитые офисы — все хотят попасть в Мехико или в Майами — наш головной офис по региону там.

— Ты ему так доверяешь? — оживилась Виктория.

— Нет, я ему так плачу. Его у меня даже Гугл перекупить не смог.

Он протянул что-то вроде «эх» и продолжал со смехом:

— Еще никогда в жизни мне не приходилось так следить за словами. Общение с филологом — это настоящий крах личной территории.

— Слава богу, таких, как я, на свете немного, — успокоила его Вика.

— Слава богу, что есть хотя бы одна, — галантно заметил Кнопкин, но кандидатурой Петра он был обеспокоен больше, чем куртуазией, поэтому сразу же вернулся к теме: