Убийство онсайт

Михаил: кстати, але, тайный друг, если уж мы тут о музыке! ты слышишь меня? Найди для меня, пожалуйста, флейту Пана! А?! Мечтаю научиться играть. Я вам всем сыграю.

Олег: что это такое флейта Пана?

Михаил: это духовой индейский инструмент: скрепленные между собой бамбуковые флейточки… А ты мой тайный друг, Олег?

Олег: хрен тебе, просто спросил

Михаил: ну ладно, по-испански это называется «cампоньо», если вдруг кому-то интересно. Ой, ладно, народ, пойду я. А то эта качаса — закачаешься

Вспомнив об Анне с Михаилом, я подумал, что любовь, наверное, и есть разбалансированная энергосистема, то взмывающая в небеса, то низвергающаяся в ад. По-другому просто не может быть. Мужчина и женщина, столкнувшиеся помимо своей воли, вопреки собственным планам. Трагизм, недостижимость, невозможность — вот что движет настоящей любовью. Сбалансированные гармоничные системы похожи на клубничный торт со сливками. Жены, варящие на кухне варенье, мужья, прогуливающиеся с колясками в парке — это уже что-то другое, какие-то другие чувства, но не любовь. В основе благополучных семей прочная железобетонная конструкция расчета, дружбы, уважения, любви к комфорту, к плодам своего труда. А любовь, которую воспевают поэты и прозаики всех времен, — другая. Она бесхребетна, бескорыстна, человек в любви незащищен, как улитка, выползшая из раковины. Улитки, ползущие навстречу друг другу вопреки инстинкту самосохранения. Грустно.

При этом начало отношений всегда связано с целой кучей манипуляций. Вначале обе стороны очень хитрые и загадочные, каждая считает себя чуточку умнее, вступая в игру, чтобы победить. Настоящая головоломка из якорей, крючочков, игры в догонялки. И в этом тоже есть что-то такое очень человеческое. Только человеческое. Как будто для того, чтобы выползти из раковины, полностью довериться, надо сначала проверить все запасные выходы, исследовать все ненадежные клапаны и у себя, и у своего возлюбленного. Вот она — грамматика чувств. Без этих взаимных манипуляций, наверное, совсем ничего не случалось бы. Интересно, моя Вика на этом пути или они с Павлом, как два кислых ботаника, просто по привычке выносят друг другу мозг?

Наткнувшись взглядом на документ «ЗА И ПРОТИВ», я не мог устоять и открыл его. Оказывается, Вика взвешивала аргументы, лететь или не лететь. Кто бы сомневался?! Подняться с дивана — дело, требующее тщательного научного анализа.

Как и все остальные ее записи, таблица выглядела лаконично: три минуса, четыре плюса.

— История с крысой абсурдная. Если слив информации не выявила система безопасности, то как ее выявит филолог?

— далеко лететь

— лень

+ Сама по себе научная проблема любопытная. Есть одна японская методика. Можно попробовать.

+ Эквадор — интересно

+ платит много

+ Директор — не дурак

Неужели «директор не дурак» и стало решающим обстоятельством в принятии решения?

Эти двое уже выходили из воды, и, к своему ужасу, я увидел, что происходит там приблизительно то же, что около часа назад происходило у нас с Камиллой. Волна перевернула Викторию чуть ли не вверх тормашками, а Паша выловил ее, поставил на ноги, и она, хохоча, выжимала мокрые волосы прямо ему на плечо.

Неужели Павел прилетал в Кито в первый день не просто так? Смущение? Он действительно испытывал смущение, поэтому показался нам таким неловким?! Черт, какое неблагодарное занятие — наблюдать за романом со стороны. Если говорить о проявлениях неловкости как части лингвистики любви, то многие противоречия объяснялись. Видимо, эти двое заинтересовали друг друга еще на этапе переговоров по скайпу, когда Паша только ставил задачи. Вот почему он вызвал Вику лично, вот почему она согласилась лететь. Хотя изначально обоим, скорее всего, было известно, что если задача в принципе решаема лингвистическими методами, то решить ее можно удаленно.

Я быстренько закрыл документ «ЗА И ПРОТИВ», открыл переписку в чате на том месте, где было про сеньора Варгаса, и сделал серьезное лицо. Только все это не понадобилось.

К бару подошли одновременно с двух сторон: со стороны океана Виктория с Павлом шли не торопясь, увязая в горячем песке и о чем-то беседуя, а со стороны арки, открывавшей вход на пляж, с дико вытаращенными глазами несся Анатоль.