Убийство по брачному объявлению

— Пустят, пустят, — в который раз отвечал муж — Сам хирург сказал — можете с ней поговорить.

— А как она вообще?

— Положение стабилизировалось, — чужими словами отвечал Федор.

Клавдия до боли сжимала кулаки. Быстрее, быстрее.

Все ее расследование, все поиски и находки сейчас отступили куда-то на самый задний план. Главное, что Лина была жива! Жива! Кома продолжалась чуть больше суток. А это значило, что надежда еще есть. Слабая, но есть. Бывали, бывали чудеса. Если организм сильный, она выкарабкается. Клавдия еще погуляет у Лины на свадьбе. Все, теперь кавалера ей будет искать она, Дежкина, никому не доверит, даже самой Лине… То есть Лине в первую очередь и не доверит!

В больнице им выдали белые халаты. Вышел здоровенный человек с мягкими руками, хирург, и сказал:

— Это вы ее спасли.

Клавдия чуть не разревелась.

— Ну, пойдемте, два слова можете ей сказать.

— Да-да, — почему-то засуетилась Клавдия. Рядом с этим человеком-горой она чувствовала себя маленькой и неловкой.

«Боже мой, что я ей скажу?! Что говорят в таких случаях? Соболезнуют? Нет, это не годится. Радуются? Да вроде пока что рановато. Что же я ей скажу?»

Дверь открылась, и мысли все улетели. Осталась только бледная женщина на кровати, забинтованная так, что видно было одно лицо какое-то серое и почти безжизненное. Клавдия даже подумала в первый момент, что они перепутали палаты. Нет, это не Лина была.

Это было какое-то слабое ее подобие. Какой-то очень плохой снимок.

— Подойдите, не бойтесь. Возьмите ее за руку, — громко сказал хирург.

Клавдия вздрогнула. Шагнула к кровати.

Когда Лина лежала вся в крови со страшной открытой раной, Клавдия ничего не боялась. А теперь не могла дотронуться до маленькой, будто высохшей руки.

— Здравствуйте, Лина, — пробасил за ее спиной Федор.

И ресницы у Лины вдруг дрогнули.

Клавдия осторожно взяла ее руку и погладила.

— Лина…

Волконская открыла глаза.

Первую секунду смотрела испуганно, словно в чем-то перед Клавдией провинилась, а потом шевельнула губами.

— Что? — спросила Клавдия.

— Она не может говорить, — сказал хирург. — Связки повреждены.

— Все хорошо, Лина, теперь все будет хорошо, — сказала Клавдия.

Лина согласно прикрыла глаза.

— Ты поправишься, вот увидишь.

Лина снова закрыла глаза. И вдруг Клавдия почувствовала слабое пожатие Лининой руки.

«Все, я больше не могу. Еще секунда — и я зареву!»

Лина снова шевельнула губами, и на этот раз Клавдия услышала слабый звук, еле слышное шипение.

— Она что-то говорит, — растерянно обернулась Дежкина к хирургу. — Что? Что ты сказала, Лина?

Клавдия наклонилась к самым губам Лины и отчетливо услышала:

— Артур где?

«Бедная девочка! Она ничего не знает, — с ужасом подумала Клавдия. — Она ничего не помнит».

— Артура нет. Мы не можем его найти. — Клавдия сама удивилась своему почти циничному вранью. — Скажи, Лина, он есть на этих фотографиях?

Лина только взглянула на пачку и отрицательно качнула головой.

— А где его снимок? Ведь у тебя есть его снимок?

Да.

— Где? В книгах?

Нет.

— В шкафах?

Нет.

— В компьютере? — спросила на всякий случай Клавдия.

На этот раз Лина закрыла глаза — да.

— Где вы с ним познакомились, Лина? Скажи, нам легче будет его найти. В МГУ?

Лина смотрела на Клавдию. Но не видела ее. Взгляд ее застыл, стал бессмысленным.

— Лина, — сжала Клавдия ее руку.

Лина не отвечала.

— Доктор, — снова обернулась Клавдия к хирургу.

— Все, — сказал тот, подойдя. — На первый раз все. И так уж… Завтра приходите, завтра. Я позвоню.

ЧЕТВЕРГ

7.28–11.10

Снов на этот раз Клавдии не снилось.

Упала на кровать и все. Конечно, данное себе обещание звонить каждые полчаса Игорю она не выполнила.

И так легла в четыре. Пока вернулись, пока записала номера машин, пока дозванивалась до Петухова из ГИБДД, время и пролетело.

Макс, когда Федор привез Клавдию домой, уже спал. Только на столе лежала записка: «Мама, утром разбуди меня, пожалуйста, мне надо тебе кое-что важное сказать».

Только под самое утро приснилось что-то хорошее и доброе, потому что Клавдия проснулась с улыбкой. Попыталась вспомнить, что же такое она видела — и никак. Вот всякая гадость — пожалуйста, во всех подробностях. А как что хорошее — так фигушки.

Под душем даже пела.

Быстро приготовила завтрак и только тогда отправилась будить Макса.

— Ну ма, ну дай еще поспать, я поздно вчера лег, — ныл тот, забыв, что сам же просил его разбудить.

— Хорошо, спи, но я ухожу на работу, а ты хотел мне сказать что-то важное.

Макс резко открыл глаза и сел.

— Да! Хотел сказать.

— И что же?

— Кажется, я вам смогу помочь.

— Как?

— Нашел я тут одного «ботаника», ну, в смысле отличного хакера. Так вот он берется память на диске восстановить…

Клавдия так обняла сына, что чуть не задушила его.

— Да погоди ты, ма, — чуть не обиделся Макс. — Я же не договорил. Гарантии никакой. Но процентов на двадцать можно рассчитывать.

— Конечно, я понимаю! — радовалась Клавдия. — А что для это нужно?

— Ну, во-первых, сам диск ему принести, а во-вторых, — тут Максим на секунду умолк, — деньги.

— Какие деньги? — не поняла Клавдия.

— За работу, — пожал плечами Макс. — Много.

— Много — это сколько?

— Штуку. Ну, в смысле, тысячу.