Убийство по-деревенски

— Да, мистер Холмс, тут появился он, мой Лео. Мы с ним полюбили друг друга — полюбили искренне, без оглядки. Мэг, моя верная Мэг, служила посредницей между нами. Я умоляла Лео не поддаваться чарам отца — как я уже сказала, Хэнк Грэйди мог, если хотел, казаться крайне обаятельным человеком. Но молодые люди не склонны бояться, если речь идёт, как они думают, об их счастье. Лео пошёл к моему отцу просить у него благословения. Он был уверен, что положение, занимаемое в обществе семьёй Глендауэр, способно смягчить сердце простого аптекаря. В то же время моё приданое и происхождение по материнской линии, по мнению Лео, могло обеспечить снисходительность его собственного отца, лорда Л. Я предупреждала его, но он был слишком честен, слишком благороден! Он не верил, что на свете существует настолько исключительная гнусность!

Глаза Аманды наполнились слезами. Мы все молча ждали, пока девушка не овладела собой в полной мере, чтобы завершить свою часть повествования.

— Простите меня, джентльмены. Моя история близится к развязке. Вопреки моим опасениям, отец принял Лео благосклонно, и я даже подумала… я подумала, что была несправедлива к Хэнку Грэйди все эти годы. Он дал согласие на брак, и Лео ушёл из нашего дома, полный самых чудесных предчувствий. Но вскорости отец велел мне идти в мою комнату. Зайдя туда, я услыхала, как за мной заперли дверь. Мои окна давно уже забраны решётками — якобы для моей же безопасности, — и я не могла даже предупредить возлюбленного, что отец, это чудовище, вышел и следует за ним, дабы разлучить нас с Лео навеки!

Аманда всё-таки не выдержала и разрыдалась. Когда она более-менее пришла в себя, заговорил Шерлок Холмс:

— Теперь мой черёд описывать страшную развязку. Аптекарь, несомненно, хорошо разбирался в ядах и мог просто отравить мистера Глендауэра, бросив тело в море, но ему в голову пришла куда более изощрённая и коварная идея. Вот уже полгода как Хэнк Грэйди был одержим идеей выдать дочь замуж за туповатого и полностью подконтрольного ему Джона Донахью. В этом случае мисс Грэйди получила бы завещанное ей дедом наследство, а Хэнк Грэйди исполнил бы мечту, которую он лелеял ещё со дня свадьбы — завладеть богатством Ковингтонов. Возможно, он выделил бы какую-то часть наследства семейству Донахью, но, скорее всего, и Джон, и Аманда оказались бы ему впоследствии не нужны и разделили бы судьбу несчастного сэра Сайруса. Я лично не сомневаюсь, что его смерть вовсе не является трагической случайностью… И тут на пути Хэнка Грэйди становится второй сын лорда, человек влиятельный, пускай и очень молодой. Если бы мистер Грэйди был хорошим отцом, то получил бы серьёзные выгоды от этого брака, но он являлся ужасным отцом и сам об этом знал. У него не оставалось другого выхода, кроме как устранить молодого Глендауэра.

Мы все, затаив дыхание, слушали о злодеянии, равного которому я не мог припомнить, сколько ни старался — а ведь я вместе с Холмсом участвовал во множестве расследований!

— И тут, — продолжал Холмс, — Хэнку Грэйди пришла в голову ещё одна идея, сочтённая им блестящей. Если повязать Джона Донахью кровью, то ему совсем некуда будет деваться! Таким образом аптекарь избавлялся от молодого аристократа и приобретал в будущем верного союзника. Хэнк справедливо предположил, что юный Леонард тайно покинул школу, а значит, до утра его не хватятся. Он взял с собой Донахью, и двое мерзавцев последовали за юношей, напали на него в безлюдном месте, связали и притащили к моей пасеке. Грэйди решил, что если напоить мистера Глендауэра виски со стрихнином, то пчёлы успеют изрядно потрепать юношу, и все решат, что смерть произошла в результате несчастного случая. Почему бы и нет? Сошла ведь Хэнку Грэйди с рук смерть сэра Сайруса! Мистер Грейди учёл и негативное воздействие, которое оказывает на пчёл алкоголь. Ну и самое главное: на протяжении многих лет именно аптекарь ставил окончательный диагноз в случае чьей-либо смерти. Хэнк Грэйди и не предполагал, что именно сейчас ко мне в гости приедет доктор Уотсон и констебль Андерсон предпочтёт профессионального доктора старому знакомому аптекарю.

— А мог бы предположить, — буркнул Андерсон. — Он знал меня не первый год. Впрочем, я его тоже, и никогда мне даже в голову не приходило подозревать его в чём-нибудь. Вот ведь мерзавец какой, а!

— Он был не местный, — сказал Холмс, и в его устах это прозвучало, словно оправдательный приговор славному полицейскому. Наверное, так оно и было на самом деле, поскольку констебль явно приободрился.