Убийство по Джеймсу Джойсу

— Я понимаю, о чем вы говорите, — сказала Кейт. — Английский детектив начинается с того, что кто-то читает в «Таймс» объявление, которые эксцентричные англичане привыкли публиковать на первой странице, где сказано: «Питер, если хочешь узнать обо мне, пойди повидаться с Генри. Колин».Питер бежит повидаться с Генри, который оказывается восьмидесятилетней старухой нянькой, а потом вы узнаете, что он оказался запертым, точно в ловушке, в некоем доме за «железным занавесом» и выбирается оттуда, раз за разом вбивая в кирпичную стенку какую-то железяку. Если бы кто-то меня запер в доме, что, безусловно, в высшей степени невероятно, я сидела бы там, пока меня не спасли бы, или, скорее, умерла с голоду.

— Все равно это очень хорошая книжка.

— Конечно, хорошая. Есть еще одна, я читала ее недавно, про тридцатипятилетнюю старую деву, которая отправилась в отпуск в Европу, используя свой автомобиль для переправки во Францию какой-то контрабанды, оказалась в конце концов запертой в камере с неким великолепным французом и ухватилась за эту возможность, чтобы узнать наконец, что означает спать с мужчиной, покуда преступники сбрасывали в океан трупы.

— Это тоже хорошая книжка.

— Превосходная. Но по-моему, дело в том, что с людьми, прожившими тридцать пять лет и более без каких-либо происшествий, ничего уже не происходит.

— Вы правы, — согласилась Грейс. — Если б меня в тридцатипятилетнем возрасте заперли в камере с французом, сколь бы великолепным он ни был, я в конце концов стала бы обсуждать с ним некоторые трудные для понимания аспекты средневековой культуры, если он образован, а если не образован, позволила бы ему рассказывать мне о риске, которому подвергается французская экономика, или о галльской военной отваге. Либо ты принадлежишь к тому сорту, с которым случаются приключения, либо нет. И подозреваю, что принадлежащие к этому сорту только переживают всевозможные приключения, но не слишком много думают или читают.

— Несомненно, едва ли кому-то из нас доведется попасть в запертую камеру вместе с великолепным французом, — заметила Лина.

— А если бы довелось, мы бы так огорчались при мысли о сбрасываемых в океан трупах, что даже не думали бы ни о каких приключениях.

— Я бы думала, — сказала Лина.

— Весь смысл детективных романов в том, — подытожила Грейс, — что ужасно приятно читать, как другие люди делают вещи, которых тебе самому никогда делать не доведется.

— Мы принадлежим к тому сорту, который читает детективные романы и составляет меморандум, — улыбнулась Кейт.

Они подошли к коровнику. Брэдфорд доил коров; ему помогал фермер, живший ниже по дороге.

— Вы хотите сказать, они доят коров машинами? — спросила Лина, оглядываясь.

— Они все делают машинами, — сказала Грейс. — Уж это-то мне известно.

— А коровам нравится стоять, когда у них так зажаты головы? — спросила Лина, после того как пришедшие с визитом леди подобающим образом представились и вместе с Кейт принесли свои соболезнования.

— Нравится, потому что их кормят в таком положении, — объяснил Брэдфорд, — но по новой теории лучше держать их в коровнике с открытыми загонами и помещением для доения без стойла. Вот, смотрите. — Он дотянулся поверх коровьих голов и открыл в потолке откидную дверцу. Сверху с сеновала свалился сноп. Брэдфорд развязал его и принялся раскладывать сено перед коровами.

— Мистер Брэдфорд, — сказала Кейт, — не можем ли мы чем-нибудь вам помочь с детьми? Мы с удовольствием возьмем их к себе поужинать и переночевать с нами, если это хоть как-то поможет.

— Спасибо, — ответил Брэдфорд. — Это очень любезно. Но из деревни пришла юная леди, друг семьи, которая обо всем позаботится.

— Ну, — настаивала Кейт, — дайте мне знать, если мы что-нибудь сможем сделать.

Все три леди понаблюдали, как Брэдфорд кормит телят порошковым молоком, разведенным водой, снимает по очереди с коров доильные аппараты, насыпает каждой определенное количество зерна и опытным ухом прислушивается к работе машин на своей молочной фабрике. Там стоял большой бак из нержавеющей стали, в котором, как им сообщил Брэдфорд, молоко за три минуты охлаждается с температуры коровьего тела, составляющей около ста градусов, до отметки ниже шестидесяти [31]. Трижды в неделю молочная цистерна перекачивает молоко прямо из бака и увозит.

— Поразительно, — сказала Грейс. — А весь верх коровника заполнен сеном?

— Скоро будет заполнен запасом на зиму, — подтвердил Брэдфорд. — То сено, которое мы сейчас скармливаем коровам, последнее с прошлого лета. Там уже больше четырех тысяч снопов, а будет еще больше. Хотите посмотреть на работу подъемника? — спросил он.

— Что ж, — согласилась Грейс Нол, — раз уж вы так добры.

— Пожалуйста, не утруждайтесь, — одновременно предупредила Кейт.