Убийство по-китайски: Золото

— Ничего ты не смыслишь в политике, брат, — снисходительно отвечал Цзяо Дай. — Это наш долг — отвратить их от их варварства и привить им нашу культуру!

— Так-то оно так, — заметил Ма Жун, — только эти кочевники тоже кое в чем смыслят. Знаешь, почему у них не требуется, чтобы девушка-невеста обязательно была девственницей? Потому что они делают скидку на то, что девицы их — кочевницы и с малых лет скачут верхом! Однако нашим девицам об этом знать ни к чему!

— А может, хватит болтать? — разозлился Цзяо Дай. — Мы и так, похоже, заблудились.

Место, в котором они оказались, судя по всему, было жилым кварталом. По обе стороны улицы, вымощенной гладкими каменными плитами, смутно проступали высокие стены больших домов. Кругом было тихо, туман приглушил все звуки.

— Да тут вроде бы мост, — сказал Ма Жун. — Наверное, это тот самый канал, что пересекает южный квартал. Коль пойдем вдоль него на восток, глядишь, и выйдем опять на торговую улицу. Так я думаю.

Они прошли по мосту и пустились вдоль берега.

Вдруг Ма Жун тронул Цзяо Дая за руку. Молча он указал на противоположный берег, чуть видимый за туманом.

Цзяо Дай вгляделся. Какие-то люди двигались по той стороне и, насколько можно было разглядеть, несли на плечах маленькие открытые носилки. В блеклом лунном свете, сочившемся сквозь туман, он разглядел на носилках человеческую фигуру: кто-то без головного убора сидел, скрестив ноги и сложив руки на груди. Казалось, весь он запеленат в белое.

— Что за странный тип? — Цзяо Дая явно поразило это зрелище.

— Небо его знает, — пробурчал Ма Жун. — Смотри, они остановились.

Порыв ветра отнес облако тумана в сторону. Было видно, как люди опустили носилки наземь. И тут же двое, стоявших позади, взмахнули дубинками и обрушили их на голову и плечи человека в носилках. Туман вновь сомкнулся. Раздался всплеск.

Ма Жун выругался.

— Назад, к мосту! — прошипел он Цзяо Даю.

Развернувшись, они бросились вспять вдоль канала. Слишком было темно и скользко — чересчур уж много им потребовалось времени, чтобы вернуться к мосту. Перебежав через него, отважные сыщики осторожно двинулись по тому берегу. Однако там как будто никого не было. Какое-то время они бродили вверх и вниз по течению в том месте, где, как им казалось, произошло нападение. Вдруг Ма Жун остановился и, присев, ощупал пальцами землю.

— Тут следы. Глубокие, — сказал он. — Похоже, здесь-то они и бухнули несчастного ублюдка в канал.

Туман чуть-чуть приподнялся; грязное пятно воды открылось в двух шагах от них. Ма Жун разделся догола. Отдав одежду Цзяо Даю, он разулся и полез в воду. Глубина была по пояс.

— Воняет! — мрачно заявил он. — Но трупа не видать. — И полез дальше.

Возвращаясь к берегу, он прощупывал ногами толстый слой ила и грязи на дне канала.

— Ну что тут поделаешь? — брюзжал он. — Видать, мы ошиблись местом. Ничего тут нет, только глина, да каменюки, да бумага какая-то. Вот гадость! Давай тащи меня.

Тут припустился дождь.

— Только этого не хватало! — Цзяо Дай выругался и, заметив навес над черным ходом темного, безмолвного дома, укрылся под ним вместе с одеждой и башмаками Ма Жуна. А тот стоял нагишом под ливнем, пока дочиста не отмылся. Потом, присоединившись к Цзяо Даю под навесом, насухо вытерся своим шейным платком. Как только дождь поутих, они снова пустились вдоль канала на восток. Туман стал редеть. По левую руку проступил длинный ряд стен — то были задние фасады домов, выходящие на канал.

— Плохо мы сработали, брат, — вздохнул Цзяо Дай с сожалением. — Будь на нашем месте сыщик поопытней, он наверняка бы взял этих бездельников.

— Даже опытным сыщикам не дано летать над водами! — мрачно ответил Ма Жун. — Странный вид был у этого забинтованного. Это будет почище развеселых баек твоего однорукого друга. А нам бы после этого не мешало выпить.

Так они шли, пока впереди сквозь туманную морось не замаячил размытый свет цветного фонаря. То был боковой вход в большое заведение. Обойдя дом, они добрались до парадной двери и вошли в прекрасно обставленное помещение на первом этаже; грозно зыркнув на чванливого слугу, посмевшего с неодобрением посмотреть на их промокшие одеяния, поднялись по широкой лестнице. Распахнув приоткрытые двустворчатые двери, украшенные затейливой резьбой, они оказались в просторной трапезной. Зал гудел от множества голосов.

Глава шестая Пьяный поэт воспевает луну; Цзяо Дай знакомится с кореяночкой в веселом доме

При виде степенной, прилично одетой публики, сидящей за столами с мраморными столешницами, два друга сразу смекнули, что это заведение им не по карману.

— Пошли отсюда, — буркнул Ма Жун.

Но не успел он развернуться, как тощий человек, сидевший за ближайшим к двери столиком, привстал со своего места и прогудел:

— Присаживайтесь ко мне, друзья мои, сделайте одолжение! Пить в одиночку невыносимо.