Убийство по-китайски: Золото

Развернув кресло так, чтобы оно смотрело прямо на дверь, он устроился в нем, спрятал руки в широкие рукава и попытался представить себе человека, который мог бы пойти на это убийство. Ведь убийство должностного лица, имперского чиновника, — это преступление против государства, за которое по закону полагается смертная казнь, и при этом самая мучительная: что-нибудь вроде ужасной «медленной смерти», или четвертования заживо. Преступником должны были двигать по-настоящему серьезные мотивы. Но как ему удалось подсыпать яд в чай? Скорее всего, отравлена была вода в сосуде на жаровне, поскольку оставшийся чайный лист был проверен и отравы не содержал. Остается еще одно-единственное предположение, которое следует обдумать: убийца мог послать или сам вручить судье порцию чая, которой хватило бы только на одну заварку и которая была отравлена.

Судья Ди снова вздохнул. Он вспомнил о привидении. Доселе он ни разу в жизни не сталкивался с подобным сверхъестественным явлением и не был полностью уверен, что таковым оно было на самом деле. Это мог бы быть какой-нибудь фокус. Но в таком случае он был разыгран и перед следователем, и перед Таном. Кто же осмелился изображать из себя призрака прямо в стенах управы? И зачем? А может быть, в конце концов подумал он, это и вправду был дух убитого судьи. Откинув голову на спинку кресла, судья прикрыл веки и попытался вызвать призрака, представив себе его лицо таким, каким он его видел. А вдруг мертвый подаст ему какой-нибудь знак, чтобы помочь в разрешенье этой загадки?

Он быстро открыл глаза, но в комнате по-прежнему было тихо и пусто. Судья сидел некоторое время недвижно, без всякой цели созерцая красный лаковый потолок, пересеченный четырьмя тяжелыми балками. И заметил на потолке пятна пожухшей краски, а в углу над поставцом — пыльную паутину. Очевидно, чистота заботила покойного судью не так, как его старшего стряпчего.

Наконец явился старшина Хун, а при нем два стражника с большими подсвечниками. Судья Ди приказал стражникам поставить свечи на стол и отпустил их.

— Единственное, что нам досталось, старшина, — сказал он, — вот эти полки с книгами и свитками. Их здесь довольно много, но если ты будешь подносить их сразу по нескольку и забирать просмотренные, мы управимся достаточно быстро!

Хун бодро кивнул и взял стопку книг с ближайшей полки. Пока он рукавом стирал с книг пыль, судья развернул кресло к столу и начал просматривать добычу, разложенную перед ним старшиной.

Прошло не менее двух часов, прежде чем Хун вернул последнюю стопку книг на полку. Судья Ди откинулся в кресле и вынул из рукава складной веер. Энергично обмахиваясь, он сказал с довольной улыбкой:

— Ну вот, Хун, теперь у меня есть довольно четкое представление об этом человеке. Я просмотрел книги его стихов: написаны изящно, но по содержанию мелковаты. В основном — любовные, по большей части — посвященные блудницам, известным в столице и в прочих местах, где служил судья Ван.

— Вот и Тан, ваша честь, обиняками обмолвился, — вставил Хун, — судья, мол, был человеком не очень-то нравственным. Даже проституток не раз приглашал в свой дом, и они оставались тут на ночь.

Судья Ди кивнул.

— В той парчовой папке, которую ты подал мне пару минут назад, — сказал он, — не было ничего, кроме эротических рисунков. Кроме того, я обнаружил несколько трактатов о вине, о приемах виноделия в различных частях Империи, и поваренные книги. С другой стороны, он составил замечательное собрание великих поэтов древности, каждый том переплел и снабдил собственными заметками и примечаниями на полях — почти на каждой странице. То же самое можно сказать о его всеобъемлющей подборке трактатов по буддизму и учению даосов. Зато писания конфуцианских классиков остались в том же девственном состоянии, в каком были куплены! Далее: в его библиотеке, как я заметил, хорошо представлены науки — основные труды по медицине и алхимии, а также несколько редчайших древних трактатов о загадках, головоломках и всяческих хитроумных устройствах. Книги же по истории, государственной политике и управлению, а также по математике замечательны своим полным отсутствием.

Поворотив кресло, судья продолжил: