Убийство по-министерски

Я поводил глазами, выискивая, куда бы примоститься самому. Варвара медленно повернула голову, потом нехотя сгребла со стула разбросанную на нем одежду, кивнув мне на освободившееся место.

— Вы были в доверительных отношениях с отцом?

— С отцом? — глаза Варвары расширились. — А при чем тут он?

Тут я уже удивился не на шутку.

— Вообще-то, как я сегодня сообщил, он погиб. Если вы слушали…

— Погиб не отец, а отчим, — поправила меня Варвара.

— Ах, вот оно что… — протянул я, впервые услышав этот нюанс. — А где же ваш настоящий отец?

— Он алкоголик, — абсолютно равнодушно ответила Варвара, продолжая смотреть на меня безмятежным взглядом. — И давным-давно живет отдельно от нас. Мы с ним вообще не поддерживаем никаких отношений.

— Ладно, это не меняет сути моего вопроса, — сказал я.

— У нас с отчимом в последнее время не было общих тем, — со вздохом сказала Варвара. — Он редко бывал дома, и мы практически не разговаривали. У меня тоже свои дела. Да и бываю я здесь не так часто.

— А где, если не секрет?

Варвара усмехнулась и, поглядев на меня как на полного дурака, объяснила:

— У меня есть молодой человек, с которым я встречаюсь не здесь. Кстати, если вас интересует, где я была в ту ночь, то именно у него. Вы же, наверное, всем будете задавать этот вопрос?

— Почему вы так решили?

— Но вы же считаете, что отчима убили, — пожала она плечами.

— Я пока так не считаю. Просто проверяю все версии, — ответил я.

— Его зовут Алексей Шагалов, он музыкант, — не дожидаясь моего вопроса, продолжала Варвара. — Как выражается моя мама, никчемный человек.

Улыбка Варвары стала презрительной.

— А почему она так считает? — полюбопытствовал я.

— Маменька считает, что главное в жизни — это умение зарабатывать деньги.

— А Алексей не умеет?

— Он просто не думает о таких вещах. Как, впрочем, и я.

— И почему же? — улыбнулся я. — Мне вот, например, почти все время приходится о них думать.

— Это плохо, — опустила кончики губ Варвара. — Есть много гораздо более интересных вещей.

— Вы так думаете потому, что они у вас есть. Вот и все. Вы пользуетесь тем, что создали для вас другие, — заметил я, намекая на хорошее благосостояние родителей собеседницы.

— А вам завидно? — неожиданно оживилась Варвара.

Я не стал отвечать и перевел разговор на другую тему:

— Хорошо, давайте оставим философию и вернемся к реальности. У вас есть какая-нибудь своя версия случившегося?

— Нет. — Варвара безразлично пожала плечами. — Хотя если углубляться в предположения, то это наверняка из-за этих самых денег. А уж с кем там их не поделил мой отчим, я не знаю. Мне это неинтересно.

— Вы к нему плохо относились?

— Совсем нет. Когда я была маленькая, он со мной часто играл. И вообще… Заботливый был. Мне даже казалось, что он ко мне относится лучше, чем к Ярославу, хотя это его родной сын. А потом я выросла, у меня появились другие интересы, а он коммерцией занялся, деньги, так сказать, зарабатывать… Вот и все, что я могу сказать. О делах его мне ничего не известно, но скорее всего из-за этого его и убили.

— Скажите, Варвара, а что это означает? — Я показал на висевшую на стене картину, являвшую собой полнейшую абстракцию.

— Да, это тоже мое, — слабо кивнула Варвара. — У меня была депрессия по поводу первой любви. Мой кавалер сбежал с другой. У нее, видите ли, были ноги сто десять сантиметров. А у меня, увы, только сто… Такая вот печальная история. У вас есть еще вопросы?

И она почти бесстыдно выставила мне на обозрение тот самый метр своих ног, которого было недостаточно для ее первой пассии. По крайней мере, девяносто сантиметров их я мог обозреть. Остальные десять сантиметров скрывали полы халата. И я про себя отметил, что скоробогатовская падчерица склонна к… как это по-умному называется, забыл… Влад Тропинин наверняка сейчас сразу бы подсказал. Словом, как бы выразились в народе, девка скорее всего была «слаба на передок».

— Пока нет, — отведя взор от нижних конечностей Варвары, ответил я. — Пригласите вашего брата, пожалуйста. Если, конечно, не возражаете, чтобы мы с ним беседовали в вашей комнате.

— Какая ерунда! — Варвара тут же встала и на ходу махнула рукой. — Сейчас позову.

Немного погодя явился Ярослав. Глаза у него были красные, а вид какой-то помятый. Очень тихим голосом он робко спросил:

— Можно?

— Да, конечно. — Я почувствовал себя невольно хозяином комнаты. — Садись.

Ярослав опустился на то место, где до него сидела его сестра. Сложил руки на коленях и шмыгнул носом. Вид у него был как у школьника, приготовившегося отвечать на вопросы домашнего задания. Я же решил, наоборот, сломать некоторую неловкость и официальность в нашем общении, настроившись на этакую свойскую волну.

— Ты сам-то что обо всем этом думаешь? — поковырявшись для проформы в бумагах и внезапно подняв на парня глаза, спросил я.

— А что? — Этот вопрос, казалось, поставил его в тупик. — Уроды какие-то… Сейчас полно таких… Права купят, скорость врубят и гоняют. Часто даже обдолбанные.