Убийство по-министерски

— Угу, угу, — покивал я, демонстрируя, что полностью согласен с Ярославом по поводу автомобилистов. — А с тобой как, отец делился своими проблемами? Разговаривал по-мужски или нет?

Ярослав неожиданно покраснел и опустил голову. Ответ стал для меня очевиден, но я дождался, когда Ярослав заговорит сам.

— Да нет, он как-то… Считал, что незачем… Да и на работе он все время.

— А ты все время в институте, — подхватил я.

— Ну да… Ну, не все время.

— А где? По дискотекам небось ходишь? Или по девчонкам? — улыбнулся я.

Ярослав почему-то совсем смутился и еще больше раскраснелся. Потом пробормотал что-то невнятное, пытаясь мне возразить.

— Есть девчонка-то у тебя? — отчаянно пытался я создать атмосферу доверительности, отважившись на то, чтобы подмигнуть этому, как его окрестил про себя, «тюте».

— Да вроде… так, чтобы постоянно… нет, — с паузами, смущаясь, как будто только вчера узнал о взаимоотношениях полов, ответил Скоробогатов-младший и добавил: — Я учусь, так что…

— Хорошо учишься? На красный диплом, наверное, пойдешь? — вовсю улыбался я.

— Не знаю…

Я терпел полнейшее фиаско по тому, чтобы разговорить его. Своим парнем я явно ему не казался. Хотя, возможно, это было последствием шока. И я сменил тактику.

— Так, давай к делу перейдем, — совершенно серьезно сказал я. — Когда ты последний раз видел отца?

— Я не помню, если честно… Но, по-моему, в четверг вечером.

— А в пятницу не видел?

— Так он как с утра ушел, так и… не пришел больше, — ответил Ярослав. — Я спал еще, потом в институт пошел… ко второй паре.

— Прогулял, значит? — не удержался и снова подмигнул я ему.

— Ну так, бывает… Там первой парой ерунда всякая, — махнул рукой он.

— Хорошо, убедил. Ну, а потом что делал?

— Когда потом? — не понял Ярослав.

— После института.

— Домой пошел.

— А потом что? Вечером что делал?

Ярослав замешкался, что-то вспоминая.

— А, ну да! Я в тот день с друзьями встречался вечером, и у одного из них ночевать остался.

— А чего делали-то, пьянствовали небось?

— Да так, пиво пили, — отмахнулся Ярослав. — В карты играли.

— На деньги? — строго спросил я.

— Да какие деньги! Так, на интерес…

— Ну ладно, — вздохнул я, устав от роли морализатора золотой молодежи. — Как зовут друга-то твоего?

— А что? — нахмурился тот.

— Работа у меня такая, Ярослав, все знать должен, — воззрился я на собеседника.

— Ну… Серега его зовут, Ковалев фамилия, — неохотно ответил парень.

— А живет он где? — спросил я, внутренне раздражаясь — как клещами вытягивать все приходится!

— На Соляной, дом 17, квартира 71.

— Жаль. Придется ехать, — резюмировал я.

— Куда ехать? — удивился Ярослав.

— К Сереге твоему. Алиби твое подтверждать.

— Да с какой стати? Да вы что? — Ярослав изменился в лице. — Вы меня подозреваете? Что я отца убил? Да нет, вы чего это? Шутите?

— Нет, не шучу, — абсолютно серьезно ответил я. — И алиби буду проверять у всех. Потому что дело серьезное, сам понимаешь. Это тебе не драки на дискотеках.

— Да я-то при чем?! — умоляюще прижал руки к груди сын Скоробогатова.

— Возможно, и ни при чем, — успокоил я его. — Но проверять будем. Работа такая, понимаешь. Я же тебя не учу, как менеджментом заниматься — ты и сам это должен хорошо знать, если занятия прогуливать не будешь. А пока можешь идти. И не волнуйся ты так, обычная проверка. И тетку свою мне позови…

Таисия Анатольевна Скоробогатова вошла в комнату и, присев на стул, вздохнула и произнесла, качая головой:

— Ох, господи, господи…

Я уже понял, что это ее привычная присказка, очень, кстати, гармонировавшая с ее внешним обликом. Оглядев собеседницу вблизи, я пришел к выводу, что передо мной типичная старая дева. Темные волосы сестры Скоробогатова были закручены в аккуратный пучок на затылке, выражение лица было несколько суровым и чопорным. Оно являло собой образец правильности и непоколебимой морали. Глаза у нее были подведены черным карандашом, на щеках багровели пятна румян, а губы накрашены темно-бордовой помадой. В общем, тетка была явно несовременной, и немодная, неэлегантная и недорогая одежда только дополняли этот облик. Эта маленькая крепышка сидела прямо передо мной на стуле, чинно сложив руки, и ждала от меня вопросов.

Ничего существенного она мне, однако, не сказала. По ее словам, с братом общалась редко и в последний раз видела его около месяца назад. Ничего о его делах ей известно не было, ни о каких любовницах она и понятия не имела и вообще считала своего брата примерным семьянином. Потратив на беседу с ней не более пяти минут, я приступил к завершающему этапу опроса. Оставалась Надежда Алексеевна. Именно она закрывала когорту близких родственников Георгия Анатольевича.

Надежда Алексеевна буквально влетела в комнату. На лице ее отражалась обида — оттого, видимо, что я оставил ее персону напоследок. Хотя она была вправе претендовать в этом смысле на первенство.

Оглядевшись и заметив бардак в комнате, она фыркнула и стала энергично распихивать вещи дочери в шкаф. Наспех застелив постель, она присела и несколько нервно сказала:

— Я вас слушаю.

Я начал очень банально:

— Скажите, вы сами что думаете по этому поводу?