Убийство по подсказке

– Ты тоже не «гримасничаешь», – возмутилась Полина, – ты тоже хороший актер, очень хороший!

– Ты действительно в этом уверена? – Род с большим удовлетворением глядел на нее, страшно довольный столь высокой оценкой.

– Это вы сообщили полиции о тех сплетнях и слухах, которые связывают ваше имя с Вандой?

– Н-нет, кажется, – он нахмурился.

– А ты считаешь, что нам именно так и нужно поступать? – воскликнула Полина.

– Все равно они выяснят. Они всегда занимаются тщательным выяснением личности, биографии всякого кто каким-то боком причастен к делу. Они могут пройти мимо каких-то незначительных деталей, но всегда обращают пристальное внимание на сведения, которые многим известны, и всякая попытка что-то скрыть вызывает у них еще большее подозрение. Лучше вам все выложить и не дожидаться, пока они сделают это сами.

– Но что мы можем им сообщить? – спросил Род. – Послушайте, инспектор, Ванда Морли постоянно меня преследовала, но мне было наплевать на ее приставания, и я уверен, что при всем при этом я был ей абсолютно безразличен. Но если до вас дойдут кое-какие слухи, то, поверьте мне на слово, все это дым без огня. Но вы понимаете, доктор Уиллинг, что подобный вздор стыдно нести перед кем угодно, не говоря уже о полицейском. Разве он поверит всей этой чепухе?

– Видите ли, – улыбнулся Базиль, – «В аду нет ярости сильнее, чем ярость презираемого мужа», особенно если ему вдруг предоставляется отличный случай заколоть ножом удачливого соперника прямо на сцене.

– Базиль! – негодующе воскликнула Полина. – Не говори этого даже в шутку!

– Полина, дорогая, – ласково сказал Род. – Он ведь только предполагает, что может сказать полиция.

– Я знаю, что предпринять! – Полина повернулась к Роду. – В полиции мы заявим, что мы помолвлены…

– Но я не…

– Ты это запросто можешь сделать. Стоит только захотеть.

Род отрицательно покачал головой.

– Ты же знаешь, я не хочу вмешивать тебя в эту грязную историю.

– Почему, собственно, и нет?

– Потому.

Из кусочков сахара Род выложил на столе звезду.

– Ты себе представить не можешь, какое удовольствие мы доставляем всем этим непристойным газеткам, что он» сделают с нами, со всеми тремя, если только мы сообщим им обо всем, как это было.

– Со всеми тремя?

– Ты же знаешь, ты, я, Ванда – это известное всем трио старых друзей!

– Вы забываете о Владимире, – вставил свое замечание Базиль. – Принимая его во внимание, треугольник становится четырехугольником.

– Какое это имеет значение? Даже если тебя обвинят в убийстве, я все равно заявлю, что помолвлена с тобой! Тогда они не смогут утверждать, что ты ревновал Владимира к Ванде, даже если это было на самом деле…

– Конечно, они могут сказать что угодно! – согласился Базиль. – Они могут сказать, что ты любила Рода, а он тебя нет. И они обязательно об этом скажут, если только им станет известно, что вчера была расторгнута ваша помолвка.

В глазах Полины застыли слезы.

– Тогда, Базиль, ты должен найти убийцу, как я тебя просила с самого начала. Полиция не станет выслушивать наших оправданий, но они прислушаются к твоим словам. Вчера вечером этот инспектор обращался с тобой, словно ты какой-то оловянный божок.

Базиль засмеялся.

– Это только потому, что уши у меня похожи на уши окружного прокурора.

Он посмотрел Полине прямо в глаза.

– Ты что, действительно хочешь, чтобы именно я нашел убийцу?

– Конечно, конечно!

– Ну а если в конечном счете им все же окажется Род?

Застывшие в ее глазах слезы теперь крупными каплями покатились по щекам. Она их не замечала. Род как-то неестественно принялся хохотать. На лице его выступила красно-кирпичная краска.

Полина пристально, не отрываясь, смотрела в глаза Базиля. Он, в свою очередь, на нее.

– Я отлично знаю, что Роду нечего опасаться правды. Можешь делать все, что хочешь!

«Как молода, в сущности, Полина, – подумал Базиль про себя. – Только очень молодые люди могут так искренне и глубоко верить, что истина не может причинить никакого вреда ни им лично, ни тем, кого они любят». Чтобы не поддаваться грустным мыслям, он заговорил быстро, напористо, как автомат:

– Хорошо. Я сделаю все, что смогу. – Он бросил торопливый взгляд на руки Роднея. – Что, это у вас привычка или же вы просто взволнованы в данный момент?

– Какая привычка? – переспросил Род и, перехватив взгляд Базиля, посмотрел на собственные руки. Они дрожали еще больше, чем в начале их встречи.

– Ах вот что! – Краска на его лице погустела. Он сдвинул кусочки сахара на столе в кучу и бросил их в коробку. – Извините, но когда я волнуюсь, я действительно начинаю теребить что-нибудь в руках.

– Особенно кусочки сахара, – подтвердила Полина, посмотрев на своего суженого почти с материнской снисходительностью.

– Странная привычка, – заметил Базиль и встал.

– Может, устроим небольшой перерыв и перейдем в другую комнату? Там я покажу вам кое-что любопытное.

Они прошли по коридору через холл в другую удлиненную комнату. Базиль подошел к письменному столу и вытащил из ящика текст пьесы «Федора».

– Узнаете?

Род перелистал несколько страниц.

– Это – текст Ванды.