Убийство под Темзой

Ардашев промолчал. Он не нашёл ответа. От этого он злился и на себя, и на велеречивых газетных писак, именовавших себя патриотами. Они разглагольствовали о величии России-матушки и пускали скупую слезу, глядя на лубочные картинки с чахлыми берёзками у покосившихся от времени серых деревенских изб, вместо того, чтобы призывать к строительству сельских больниц, мощённых дорог и гимназий. И Клим опять вспомнил Александра Ульянова. «Он ведь тоже хотел счастья народу, да только беда в том, что каждый народоволец счастье понимает по-своему, а всех, кто думает иначе, он готов забросать бомбами, включая невинных женщин и детей на Невском. Хороших террористов не бывает».

Погружённый в раздумья студент не заметил, как карета въехала в ворота и оказалась на территории парка. Молчавший до поры Роберт пояснил:

— Ну вот, мы в имении. Справа небольшой пруд. Карпа в нём так много, что он ловится даже на пустой крючок. Чуть поодаль — территория дендрария. Papá лично занимается выбором деревьев и кустарников для посадки и разведения.

— Это моя гордость, мистер Ардашев, — вновь заговорил лорд Аткинсон. Возможно, в Хрустальном дворце[35] экзотики больше. У меня нет крытых бассейнов с подогретой водой, как в Королевском Ботаническом саду Кью (Kew), где раскрывает лепестки Victoria regia — самое знаменитое растение Амазонии — гигантская лилия Виктория. Её цветы, достигающие диаметра в 6,5 футов,[36] распускаются вечером, а утром уходят под воду. Однако тот же самый сад Кью может позавидовать некоторым моим растениям, особенно, если учесть, что все деревья у меня живут не в гигантских оранжереях, а на свежем воздухе. Образцы доставляли на кораблях со всего света в специальных кадках с родной почвой, что особенно важно для финиковых пальм, сагового дерева, кипарисов, австралийской и японской сосны, сакуры, мексиканских кактусов, чайных кустов, бананов, агавы, юкки, драцены и бамбука. Я стараюсь покупать взрослые деревья, а не молодые саженцы, ведь наша жизнь довольно коротка. Для того чтобы не повредить ветви, перед транспортировкой продавцы сооружают специальный каркас вокруг каждого растения. В доках их перегружают на телеги. А сажаем их довольно просто: садовники выбивают нижнюю крышку, опускают в яму и засыпают землёй (тонкие боковые стенки перегнивают за несколько лет). В последнюю очередь разбирается каркас. В любое время, мистер Ардашев, вы можете осмотреть дендрарий. Роберт вам его покажет.

— С большим удовольствием, сэр!.. А что это за тележка с впряжённой лошадью, которой управляет человек?

— Это газонокосилка. Она заменяет труд десяти садовников. До её изобретения чего только не придумывали для подстрижки газона! Его косили косой, потом равняли ножницами, пасли овец, гусей или выпускали кроликов, чтобы травяной срез был ровным.

— Наверное, скоро изобретут и паровую газонокосилку, — предположил Роберт.

— Откровенно говоря, я бы не хотел, чтобы по лужайке, извергая дым, целый день носился закопчённый паровоз с машинистом, — недовольно поморщился лорд Аткинсон.

Ровная и кажется гладкая, как плюшевое покрывало, зелёная лужайки была украшена одиноко стоящим дубом и липой. По обеим сторонам были разбиты овальные клумбы. Они источали аромат нарциссов, цветущих рододендронов и роз. Дорога постепенно перешла в аллею. Впереди возник замок. Он казался настолько гигантским, что в нём могли запросто поселиться великаны Бробдингнега из популярного романа Джонатана Свифта «Путешествие Гулливера». Ардашев так и не смог определиться со стилем этого великолепного строения с готическими шпилями на четырёх углах дворца.

— А это наше родовое гнездо, — пояснил лорд Аткинсон. — Эта местность была заселена ещё в бронзовом веке. Об этом говорят археологические находки. Часть этих артефактов хранится у меня в специальной комнате. Само здание стоит на фундаменте ещё более древнего замка, построенного в XII веке. Время и войны разрушили его. Но в XVII веке мои предки воздвигли на его фундаменте новую неприступную цитадель в георгианском стиле. И лишь когда она перестал играть роль крепости, мой дед пригласил итальянского архитектора. Тот перестроил здание в духе итальянского возрождения. Но судя по всему, потомок воинственных римлян не верил в наступление всеобщего мира, гармонии и благоденствия и потому не только оставил орудийные башни, но и сделал верхние площадки настолько прочными, что на каждую из четырёх хоть сейчас можно водрузить по артиллерийскому орудию и обстреливать окрестные дороги на две мили вокруг, хотя было бы желательно и подальше. В поместье больше десяти тысяч акров земли[37]. — Лорд Аткинсон улыбнулся и примолвил: — Имея четыре пушки, одного толкового офицера и взвод гвардейцев, здесь можно было бы обороняться неделю против наступающего полка неприятеля.