Убийство под Темзой

Аткинсон выкурил сигарку, потом вторую. Он долго смотрел на уходящий по реке пароход, пачкавший голубое небо дымными угольными разводами. Проводив судно прощальным взглядом, Роберт совсем не по-джентельменски засунул руки в карманы плаща и побрёл к стоянке кэбов.

Эпилог

г. Санкт-Петербург.

15 июля 1888 года, пятница.

Вернувшись в столицу Российской Империи, Ардашев с блеском выступил на факультете правоведения, поведав студентам и преподавателям не только о коронерском суде, но и о многих других практических сторонах британского правосудия. Ему аплодировали стоя ещё и потому, что доклад прозвучал на английском языке. Всё это случилось ещё в среду, а в четверг он отнёс прошение о переводе его с факультета правоведения на факультет восточных языков. Не успел он сегодня подняться на второй этаж, как его окликнули на лестнице:

— Ардашев! Срочно к ректору!

— Бегу! — отозвался Клим и поспешил в приёмную.

Увидев его, секретарь покачал неодобрительно головой и произнёс:

— Ну что же вы так расстраиваете Михаил Ивановича? А ещё лучший студент юридического факультета… Как не стыдно?

Ардашев виновато кивнул и робко постучал в дубовую дверь.

— Входите-входите, чего вы там топчитесь? — раздалось из кабинета, будто его хозяин знал, кто стоит за массивной дверью.

— Разрешите?

— Заходите Ардашев, заходите. Садитесь.

Клим послушно опустился на стул.

— Депеша пришла из Лондона на адрес нашего университета по вашу душу. Накуролесили вы там, а? Сидите-сидите… Письмо от комиссара Лондонской полиции. Этот английский полицейский, как я понимаю, находясь в генеральском чине, выражает вам искреннюю благодарность за весомый вклад, внесённый вами в дело расследования четырёх убийств и одной кражи, совершённых во время вашего там нахождения. Есть и вторая подпись — детектив Чарльз Джебб. Знаете такого?

— Да, я с ним знаком.

— У вас командировка длилась две недели?

— Именно так.

— И за эти четырнадцать дней вы умудрились раскрыть пять преступлений?

— Если быть точным, за десять. Первые два дня не в счёт, и последние два тоже.

— Да я смотрю вы прямо орёл! Нашим столичным сыщикам надо у вас уму-разуму учиться?

— Ни в коем разе. Мне просто повезло. Удачно сложились обстоятельства.

— А я вот так не считаю, молодой человек. Везёт дуракам, а вы далеко не дурак. Вы талантливый студент и, я уверен, ещё не раз прославите за границей нашу Россию-матушку. Вот и сейчас вы показали этим зазнавшимся джентльменам Туманного Альбиона, что значит русский студент! Я готов был уже гордится вами, а мне тут принесли некое прошение уже совсем иного рода! И что я вижу? А я вижу то, что человек, которого на казённый кошт отправили заграницу, передумал учиться на юриста. Восточные языки ему подавай! Да зачем они вам сдались?! Думаете, они вам пригодятся? У вас же успешная карьера юриста на лбу написана! — Он протянул Ардашеву его прошение. — Извольте забрать и не расстраивать старика. Считайте, что я ничего не видел.

— Я не могу этого сделать. Я всё уже решил. При всём уважении, Ваше Превосходительство.

— Я же строго наказал всем студентам обращаться ко мне только по имени отчеству! Не потерплю никакого подхалимажа! Ясно?

— Так точно.

— Ещё лучше! Военного из себя возомнили. — Ректор поправил на переносице пенсе и осведомился строго:

— Последний раз спрашиваю, заберёте прошение, или нет?

— Нет.

— Вы свободны.

— Честь имею кланяться.

— Да идите уж, чистоплюй вы этакий. А прошение… я подпишу. Не переживайте. И не болейте. Удачи вам, Ардашев!