Убийство Президента Кеннеди

Врач Джон Уолш должен был прибегнуть к самым крайним мерам, ибо дальше так но могло продолжаться. У нее не хватило бы сил. Поэтому врачу оставался только один выход: одурманить ее впрыскиванием сильнодействующего наркотика.

Покинув Восточный зал, Жаклин с трудом поднялась в вестибюль на втором этаже и буквально рухнула на руки плачущей горничной. Они обнялись. Жаклин вошла в свои личные покои и только здесь наконец сняла залитую кровью одежду. Брызги крови уже засохли и потемнели. Но даже сейчас горничная пришла в ужас от обилия кровяных пятен. Хотя она слушала радио и смотрела телевизионные программы, это зрелище ее потрясло.

Еще в морском госпитале Бетесде Уолш сделал укол своей главной пациентке. Однако лекарство не оказало на Жаклин действия. Доктор снова с мрачной решимостью наполнил шприц. На сей раз он собирался применить самое мощное средство из имевшегося у него арсенала медикаментов.

Впервые после пробуждения в номере на восьмом этаже отеля «Техас» города Форт-Уорт, когда через окно до нее донесся голос супруга, стоявшего внизу; на автомобильной стоянке, Жаклин Кеннеди потеряла сознание.

Глава восьмая ПЕРВЫЙ ДЕНЬ НОВОГО ПРЕЗИДЕНТА

Было восемь часов утра. В западном крыле Белого дома в кабинете Пьера Сэлинджера зазвонил телефон. Оператор сказал:

— С вами хочет говорить президент.

Сэлинджер был поражен: «Я очень мало спал и еще не мог представить себе никого другого в роли президента».

Джонсон стал говорить тихо и осторожно. Он понимает, объяснял новый президент, личные чувства, связывавшие Пьера с Джоном Кеннеди, но он хотел бы, чтобы Пьер остался на своем посту помощника президента по связи с прессой. Затем он подчеркнул:

— Вы мне нужны больше, чем были нужны ему. Первая задача, вставшая перед Джонсоном, после того как он возвратился из своего особняка «Элмз», состояла в том, чтобы найти себе рабочее место. Как президент, он имел право занять Овальный кабинет. можно, конечно, утверждать, что это было его прямым долгом и что всякий иной образ действий подорвал бы в критический момент уверенность в правительстве. И некоторые деятели ставили вопрос именно так. Но народ был охвачен горем, и присутствие в Белом доме нового президента могло быть неверно истолковано и даже воспринято отрицательно. Сделать выбор было нелегко, и тут Джонсон проявил необычную для него нерешительность. Первым его желанием было пойти в западное крыло Белого дома.

Эвелин Линкольн занималась упаковкой вещей и материалов. Макджордж Банди распорядился отвести ей прежний кабинет генерала Тэйлора в канцелярии президента. Она знала, что Роберт Кеннеди хотел, чтобы из западного крыла забрали все вещи, принадлежавшие его брату, но она не считала это срочным делом и даже попросила фотографа Белого дома капитана Сесила Стафтона сделать несколько снимков заново отделанных комнат, пока там еще оставались вещи бывшего президента. Внезапно появившийся Линдон Джонсон попросил ее пройти в Овальный кабинет.

— Да, сэр, — сказала Эвелин и послушно двинулась за ним.

Президент Джонсон сел на один из двух стоявших друг против друга диванов. Эвелин сделала шаг к креслу-качалке, потом резко остановилась и опустилась на противоположный диван. Как она вспоминала впоследствии, Джонсон сказал:

— Вы мне нужны больше, чем я вам. Но из-за тех, кто находится по ту сторону океана (это было, видимо, ссылкой на необходимость укреплять доверие к Америке за границей. — У. М. ), мне тоже нужно приступить к делам. На девять тридцать у меня назначен прием. Не сможете ли вы освободить к этому времени свой кабинет для моих девушек?

Он дал ей менее часа. Эвелин ответила слабым голосом:

— Да, господин президент. Затем Джонсон сказал:

— Как вы думаете, можно поместить Билла Мойерса в кабинете Кена О’Доннела?

Она не знала, что ответить, ибо но имела никакого влияния на начальника канцелярии Кеннеди. После неловкой паузы она запинаясь скапала:

— Я не знаю, господин президент.

Смущено удалившись, Эвелин столкнулась в своем кабинете с Робертом Кеннеди. Она зарыдала:

— Вы знаете, он просил меня убрать все к девяти тридцати!

Младший Кеннеди был потрясен. Он только что пришел с Южной поляны посмотреть, как идут дела с переселением, но не ожидал ничего подобного.

— Не может быть! — воскликнул он.

В холле он встретился с новым президентом. Это была их первая встреча после убийства Джона Кеннеди, и к тому же в новых условиях, ибо Джонсон уже не был подчинен одному из Кеннеди. Теперь дело обстояло наоборот. Роберт Кеннеди был возбужден рассказами о том, как новый президент вел себя в самолете на пути из Далласа в Вашингтон. Со своей стороны, Джонсон находился в невыносимом положении: как бы он ни поступал утром в эту субботу, 23 ноября, он не мог угодить всем. В первую очередь Джонсон должен был выполнять свой долг в отношении страны, и следует помнить, что он выполнил его с честью. Своему помощнику по сенату Джорджу Риди он сказал:

— Не должно быть никакой задержки. Правительство обязано продолжать работу.