Убийство Принца Оборотня

Медленно, так медленно, что я сначала этого не заметил, его рот растянулся в улыбке, ужасной и прекрасной.

Он взял стакан и, прежде чем я успела повернуться, схватил меня за талию.

— Иди сюда, маленькая птичка.

Как будто у меня был выбор. Угроза смеха клокотала в моей груди, но горло было слишком сжато, чтобы выпустить его.

Его когти пронзили легкий шелк моего платья, когда он притянул меня к себе, пока я не оказалась прижатой к подлокотнику его кресла. Дерево впилось в мои тазовые кости, но я отказалась отстраняться.

Он подошел совсем близко, и, должно быть, из-за его огромных размеров мое сердце учащенно забилось — напоминание об опасности, которую он представлял. И все же, разве опасность иногда не захватывала?

Мы с сестрой играли в игру в детстве, когда ночи были темными и мы были одни. Одна поджидала другую, спрятавшись за углом или за дверью, и выскакивала в идеальный, пугающий момент. Не было ни победы, ни правил, только неожиданность и неизбежный вопль. Мое сердце билось как гром, когда я кралась в темноте, зная, что она ждет.

Это было что-то в этом роде, всплеск страха. Но там, где я всегда была в безопасности с Зиннией, теперь, с этим принцем фейри, который убил ее, я не была в безопасности.

Тем не менее, мое тело, казалось, не понимало этого, потому что меня охватил тот же трепет. И я, должно быть, так долго изголодалась по чувствам, что меня от них затошнило, потому что я набросилась на это, как на подношение на алтаре.

Рука принца скользнула вверх по моей спине, пока он не обхватил мой затылок.

— Пей. — Он прижал бокал к моим губам и опрокинул его обратно.

У меня не было возможности отстраниться или хотя бы перевести дыхание, прежде чем оно пролилось мне на язык. Сладкое и острое, тяжелое и приторное с ежевикой и чем-то пряным, похожим на зимние булочки. Я залпом выпила его и подошла перевести дух, когда давление стакана на мои губы ослабло.

Но он его не забрал.

Его хватка на моем затылке усилилась, и он наклонил бокал, плеснув мне в рот еще вина.

Жидкость попала мне в горло, и я проглотила ее, как могла, но струйка попала не туда, и в итоге я не столько глотала, сколько кашляла.

Тем не менее, он не остановился.

— Продолжай. Дай ей еще. — Краем глаза я заметила, что это говорило рогатое серое существо. Он склонился над столом, как будто стремился оказаться как можно ближе к зрелищу.

Рядом с ним более похожий на человека фейри с заостренными ушами и серебристыми волосами начал подниматься, но принц остановил его движением пальца.

Слезы выступили в уголках моих глаз. Я вцепилась в его руку, не уверенная, было ли это попыткой остановить его или просто чтобы успокоиться, поскольку удушье сотрясало мое тело, а вино продолжало поступать. Мне просто пришлось сглотнуть. Продолжай глотать, и это скоро закончится.

Но вино продолжало поступать.

Это было невозможно. Я выпила и пролила больше, чем налила. Должно быть.

Холодное осознание перехватило мое горло, заставив меня откашлять еще больше сладковато-острой жидкости.

Он заколдовал стакан, чтобы тот постоянно наполнялся.

Как раз в тот момент, когда я подумала, что это никогда не закончится, он поднял бокал. Вино потекло по моему подбородку, когда я жадно втянула воздух.

И когда я встретила его взгляд, я увидела, что он жадно наслаждается моими страданиями.

Вцепившись в подлокотник его кресла, когда у меня закружилась голова, я задыхалась, все еще наполовину кашляя.

— Почему бы тебе просто не избить меня и покончить с этим?

Его зубы сверкнули в победоносной улыбке, и я мгновенно возненавидела себя за то, что заговорила. Но как только моя голова опустилась, он схватил меня когтем за подбородок и поднял его, пока я не встретилась с ним взглядом.

— Потому что я не хочу причинять тебе боль, мой маленький питомец. Я хочу сломать тебя.

Угроза стекала по моим плечам, рукам, спине, как зимний дождь, просачивающийся сквозь одежду.

Избить меня было бы слишком просто — наказание, которое мог бы применить простой смертный. Этот человек — это существо было чем-то совершенно другим. У него были годы, может быть, столетия, чтобы изучать людей, то, что их создавало… и уничтожало.

Он был знатоком.

И все равно дурак.

Убийство моей сестры не сломило меня.

У него не было никаких шансов.

ГЛАВА 9

Мне удалось держать свои вновь открывшиеся чувства в узде до конца дня, несмотря на легкое опьянение от вина. Больше не было вспышек неповиновения. Я сидела у его ног и приносила ему еду, как послушный маленький питомец. Я даже подавала напитки его друзьям — без слюней — и ела из маленькой тарелочки, которую он протягивал, несмотря на то, что он не дал мне столовых приборов.

Все это время я говорила себе, что доберусь до этого железного кинжала. И когда я это сделаю, я разрежу его от пупка до горла и покажу ему его собственные внутренности.

Это заставляло меня мило улыбаться весь день.

Как и тот факт, что мой отказ отвечать на его вопросы заставил дернуться определенный мускул на его челюсти.