Убийство Принца Оборотня

— Превосходно. — Он взял со своей тарелки одну из тех восхитительно пахнущих картошек и поднес ее на дюйм к моим губам.

Он собирался меня покормить.

Я не могу сказать почему, но это приблизило меня к линии, которую я провела на песке много лет назад. С одной стороны, были вещи, которые я делала с клиентами: трахалась, сосала, танцевала и смеялась. А с другой стороны, были вещи, которые я бы не стала делать.

Я всегда думала, что по ту сторону этой черты ничего нет, просто пустошь.

Но это?

От его близости к краю у меня по коже побежали мурашки.

Возможно, из-за того, что мне приходилось наклоняться вперед и брать у него еду, я становилась соучастницей собственной беспомощности. Возможно, из-за того, что кормление было каким-то… интимным. Я была уверена, что мои родители, должно быть, кормили меня, когда я была совсем маленькой, хотя я их и не помнила. Но никто никогда не клал еду мне в рот.

Остальные за столом вернулись к еде, ножи и вилки скребли по тарелкам, слышался негромкий разговор. Но я чувствовал, что их внимание сосредоточено на нас.

Я практически слышала, как они задавались вопросом, Будет ли это тем, что сломает ее?

Сжав губы, я посмотрела на принца.

Он наблюдал за тем, как приподнимается уголок моего рта.

— Знаешь, мой милый человеческий бунтарь, я мог бы использовать обаяние, чтобы заставить тебя сделать это.

Я была рада, что у меня сейчас сжата челюсть, потому что это помешало мне торжествующе улыбнуться тому факту, что он все еще не понял, насколько я одарена.

— Или что-нибудь еще, на самом деле, — продолжил он низким мурлыкающим голосом. — Я мог бы заставить тебя трахнуть меня, если бы захотел. Я мог бы заставить тебя наклониться над этим столом и умолять меня. Но я не хочу прибегать к такой очевидной тактике. Кроме того… Его клыки сверкнули в злобной усмешке. — Я думаю, тебе это слишком понравится. Нет, прелесть этого в том, что ты полностью контролируешь ситуацию, делая то, что я прикажу.

Беспокойство, которое просачивалось сквозь меня, теперь было хлещущим водопадом. Я дернулась, нахмурив брови.

Блядь.

Я думала, что побеждаю, так тщательно подчиняясь. Раньше мое неповиновение доставляло ему удовольствие, и он, казалось, хотел, чтобы я сражалась вопреки его приказам, поэтому я поступила наоборот.

На что я не рассчитывала, так это на то, что моя уступчивость также понравилась ему.

Блядь.

Но… нет. Я видела, как его раздражало мое порочное послушание. Это подергивание его челюсти.

Я вглядывалась в его сверкающий взгляд, пытаясь найти какой-нибудь намек на правду в его золотых глубинах.

Правды не было. Только вызов.

Он помахал передо мной картофелиной с зеленью, приподняв одну бровь.

Вот черт. Он был не просто не глуп: он был хитер. Он создал ситуацию, в которой, что бы я ни делала, он мог наслаждаться этим. Либо я была непослушной, и он наказал меня более сурово. Либо я была послушной и, следовательно, существом, находящимся под его контролем.

Если бы я не была так переполнена бушующей яростью, проносящейся сквозь меня подобно штормовому ветру, я, возможно, восхитилась бы тем, как он сыграл в эту игру.

— Ешь. — Его хвост сжался вокруг моих запястий. — Ты все равно это сделаешь. Если мне придется очаровать тебя, я заставлю тебя сделать это с улыбкой на лице. Ты делаешь это сама и можешь хмуриться сколько угодно.

Прекрасно. Я выхватила картофелину из его пальцев. Моя нижняя губа пробежалась по подушечке его большого пальца, когда я брала ее, и его брови взлетели вверх.

Не изученное выражение. Не триумф или самодовольство. Не жестокость или вызов.

Удивление. Возможно, даже намек на что-то близкое к беспокойству.

Возможно, у меня все еще был способ победить. Бросая ему вызов в ответ.

Я проверила свою теорию и облизала его палец, словно желая ощутить каждый кусочек вкуса.

Его дыхание выровнялось. Его зрачки округлились.

Ты даже секс портишь.

О боже. Мой бедный колючий принц.

Потому что, да, он был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела, и мое тело реагировало на него так, как не должно было.

Но его тело тоже реагировало на меня.

Я сомкнула губы вокруг его большого пальца и пососала, проводя языком по кончику, прежде чем отстранилась. У него перехватило дыхание.

Я издала низкий смешок, похожий на тот, который он так часто издавал.

— Ты думаешь, я отступлю, — прошептала я ему в кожу. — О, мой бедный принц, теперь ты понимаешь, с кем имеешь дело?

Все еще связанная его хвостом, мне удалось скользнуть вверх по его бедру достаточно далеко, чтобы заставить его напрячься. Покачивая бедрами, я прижалась к нему задницей и была вознаграждена подергиванием его члена.

Достижение затопило меня, горячее, яркое и пульсирующее.

Я ухмыльнулась, позволив когтю его большого пальца прижаться к моей губе.

— Это похоже на отступление для тебя?

— Оставьте нас. — Его хриплый голос прогремел по комнате, позвякивая люстрами.

Комната опустела.

ГЛАВА 18

Он не отстранялся от меня, не сводя с меня глаз в битве, единственным звуком которой было наше смешанное глубокое дыхание.