Убийство ради компании. История серийного убийцы Денниса Нильсена

Дедушка мастерил мне «дракона» (так он это называл). Это был воздушный змей из коричневой бумаги или газеты и маленьких, тоненьких веточек, привязанных или пришитых к леске. Балансирующий хвост делался из старых длинных кусков рыболовной сети. За Деннидафф-роуд находилось открытое поле, где мы испытывали и запускали змея. Ветреные дни во Фрейзербурге не редкость. А еще дедушка брал меня с собой в порт, чтобы отвезти лодку в ремонтный док. Я видел, как в доках строят рыбацкие лодки (исключительно из дерева).

Другие люди лишь частично понимали, насколько глубока любовь маленького мальчика и его дедушки. По большей части это казалось просто уютными и теплыми отношениями, за которые можно благодарить судьбу, поскольку без них Деннис был бы совершенно одинок. Но для Денниса это составляло центральное ядро его жизни, в сравнении с которым все остальное не имело значения. «Рыбакам в море было тяжело, – пишет он. – И жестокость стихии может состарить человека намного раньше срока. Я смотрел из окна, высунув голову под дождь, как он уходит в море на своей лодке. Жизнь казалась совершенно пустой до его возвращения».

В 1951 году Эндрю Уайт чувствовал себя более усталым, чем обычно. Он перестал выступать в хоре, хотя пел в нем многие годы, потому что у него не хватало сил вытянуть даже единственную ноту, и заявил, что он больше никогда не будет петь. Даже малейшее усилие утомляло его до предела. И все же он не мог позволить себе отказываться от работы – кроме того, никто и не предполагал, что он болен. Он попрощался с семьей, помахал Деннису рукой и в очередной раз вышел в море. Убрав в тот день сети, он впервые в жизни отказался от чая, сказав, что у него приступ несварения. Затем он отправился к себе в каюту и мирно там уснул. Когда же он не появился на палубе на следующее утро, другие члены экипажа пошли его разбудить – и обнаружили его мертвым. Они едва могли в это поверить. Случилось это 31 октября 1951 года, когда Эндрю Уайту было всего шестьдесят два. Его внуку Деннису, ждущему его дома, не исполнилось тогда и шести.

Тело его привезли на берег в Ярмот, где на пристани провели отпевание и вскрытие трупа коронером (обязательное условие, если смерть случалась дальше чем в пяти километрах от берега). Было объявлено, что Уайт умер от сердечного приступа. Затем его тело отправили поездом во Фрейзербург и доставили в дом № 47 на Академи-роуд. В тот день в доме пролилось много слез и громких рыданий, однако никто ничего не объяснял. Посетители приходили и уходили, Лили Уайт безостановочно плакала, но никто и не подумал рассказать о случившемся детям. Деннис Нильсен до сих пор вспоминает о том дне во всех подробностях.

«Помню, что я лежал в кровати в гостиной вместе со старшим братом и младшей сестрой, и мама спросила нас: «Хотите увидеть дедушку?» Затем детей отнесли по одному в маленькую комнату, в которой они родились, и приподняли (все трое были еще в своих пижамах) так, чтобы они могли заглянуть в открытый гроб, установленный на подмостках. «На дедушке были очки и дорогие длинные кальсоны. Он был бос, и на лице явно наметилась щетина. Казалось, он просто спит»[10].

И в самом деле, миссис Нильсен сказала детям, что дедушка просто спит. Она боялась, что правда слишком их шокирует и они не поймут. Однако шок от неопределенности оказался гораздо сильнее, по крайней мере, для Денниса, и именно это в будущем обернется для него катастрофическими последствиями. «Мое сердце билось так быстро, когда меня унесли обратно в гостиную», – вспоминает он, однако тогда он не понимал, почему чувствует это таинственное и пугающее волнение. На следующее утро, когда его снова принесли в маленькую комнату, дедушки там уже не было. Денниса поднесли к окну, и оттуда он увидел внизу длинную процессию мужчин в темных костюмах. Кто-то сказал ему «быть мужчиной». Он не плакал.

Потом в доме долгое время даже не упоминали имя Эндрю Уайта, словно он растворился без следа. Шестилетнему мальчику не сказали, что он умер: у него создалось впечатление, что дедушка просто болеет, и когда-нибудь ему скажут, почему. Без сомнений, думал он, дедушка расскажет все сам, когда вернется. Прошли месяцы, прежде чем Деннис наконец понял: на этот раз дедушка возвращаться не собирается. Его запоздалое горе оказалось таким болезненным, что он спрятал его в самый отдаленный уголок своей души, отказываясь признавать его причину. Теперь, в свете своего ареста, он утверждает, что семя раскола его личности зародилось именно благодаря парализующему опыту того дня. Он так и не забыл, какое огромное потрясение испытал, когда в последний раз видел своего дедушку «спящим», без оставившей его искры жизни.

Все мои проблемы начались именно тогда. Это навсегда разрушило мою личность. Всю свою жизнь я подсознательно искал дедушке замену, но в мои юные годы никто не смог занять его место.