Иногда со мной довольно трудно было справиться. Пока я жил в доме № 73 на Мид-стрит, я привлек к себе внимание полиции. Однажды я взял однофунтовую банкноту из кошелька матери и пошел в кинотеатр смотреть фильм «Разрушители плотин». Меня забрали с сеанса, и Адам Скотт, муж моей матери, задал хорошую порку. Еще как-то раз мы с парой других ребят из школы попали в полицию за незаконное проникновение на старую железную паровую лодку, которая стояла на якоре в гавани Фрейзербурга и использовалась только для хранения рыболовных сетей. Кроме того, детьми мы часто пропускали обед и, проголодавшись, просто воровали яблоки из чужих садов.
Устав от своей возрастающей неспособности его контролировать, Бетти Скотт однажды пригрозила ему, что если он не будет вести себя хорошо, ей придется отправить его на воспитание в приемную семью.
Тогда я искренне ненавидел Адама Скотта. Полагаю, я просто ревновал, поскольку ему доставались любовь и внимание моей матери. Иногда мне казалось, что мы, дети-Нильсены, мешали ей достичь счастья в ее новой семейной жизни. Я был очень одиноким и беспокойным ребенком. Я жил в своем собственном мире, полном идеальных воображаемых друзей. Природа сразу отделила меня от стада.
Единственное занятие, которое он разделял вместе с другими мальчиками, – это выращивание голубей. Он, Фаркар Маккензи и Малькольм Ренни забирались на крыши заброшенных зданий, находили там подходящих птенцов и держали их в рыболовных садках на бетонных крышах бомбоубежищ за Мид-стрит. Когда заканчивались рыболовные садки, его матери приходилось искать ему старые коробки из-под обуви, но она не разрешала ему приносить птенцов в дом. Ему особенно нравились двое птенцов: черный, которого он назвал Хохолок, и другой, с белыми кончиками крыльев, которого он назвал Шутник. Каждый раз во время обеда или полдника он ходил их навещать. «Они летели ко мне с крыши, когда я звал их. Моя мама всегда прогоняла их прочь, когда они приземлялись на карниз и пытались открыть окно в кухню (в поисках еды, меня или и того и другого сразу)». Однажды он прибежал домой в слезах: другой мальчик убил голубей. После этого он больше не заводил птиц, хотя годы спустя, будучи в армии на Шетландских островах, он спасал молодых птенцов чаек, выпавших из гнезд, и выхаживал их за казармой в штабе. Деннис пережевывал замороженные рыбные палочки без кляра и клал получившуюся массу им в клювы, пока они не окрепли достаточно, чтобы выпустить их на волю.
К сожалению, в его семье не любили животных, а ведь если бы Деннису было позволено уделять им больше внимания, он мог бы найти в этом некую отдушину и больше не чувствовал бы себя таким бесполезным. Жалость к животным постепенно оттеснила на задний план его одержимость морем, но это в семье не поощрялось.