Читаем Убийство Роджера Экройда полностью

Убийство Роджера Экройда

— Интересно, — сказал я, когда мы с Пуаро вышли из дома, — какие бумаги могла перепутать эта девушка, если это привело Экройда в такое бешенство. Может быть, в них ключ к тайне?

— Секретарь говорит, что на письменном столе не было важных бумаг, — спокойно сказал Пуаро.

— Да, но… — Я остановился.

— Вам кажется странным, что Экройд пришел в ярость из-за таких пустяков?

— Да, пожалуй.

— Но такие ли это пустяки?

— Мы, конечно, не знаем, что это за бумаги, но Реймонд говорит…

— Оставим пока месье Реймонда. Что вы скажете о ней?

— О ком? О старшей горничной?

— Да, о старшей горничной, Урсуле Борн.

— Она кажется симпатичной девушкой, — с запинкой ответил я.

Пуаро повторил мои слова, но подчеркнул второе слово:

— Она кажется симпатичной девушкой.

Затем, немного помолчав, он вынул из кармана и протянул мне список, составленный инспектором.

— Взгляните, друг мой. Вот сюда.

Проследив за указующим перстом Пуаро, я увидел, что против имени Урсулы Борн стоит крестик.

— Может быть, вы не заметили, мой друг, но в этом списке есть одно лицо, чье алиби никем не подтверждается. Урсула Борн.

— Не думаете же вы?.. — Доктор Шеппард, я ничего не смею думать. Урсула Борн могла убить мистера Экройда, но, признаюсь, я не вижу мотива, а вы?

Он пристально посмотрел на меня. Так пристально, что я смутился, и он повторил свой вопрос.

— Никакого мотива, — сказал я твердо.

Пуаро опустил глаза, нахмурился и пробормотал:

— Поскольку шантажист — мужчина, следовательно, это не она.

— Но… — Я запнулся.

— Что? — Он круто повернулся ко мне.

— Что вы сказали?

— Ничего, только, строго говоря, миссис Феррар в своем письме упомянула человека, а не мужчину. Но мы, Экройд и я, приняли это как нечто само собой разумеющееся.

Пуаро бормотал, не слушая меня:

— Но тогда, возможно… да, конечно, возможно, но тогда… Ах, я должен привести в порядок мои мысли! Метод, порядок — вот сейчас они мне особенно необходимы. Все должно располагаться в нужном порядке, иначе я ошибусь. Где это — Марби? — неожиданно спросил он, снова обернувшись ко мне.

— За Кранчестером.

— Как далеко?

— Миль четырнадцать.

— Вы не смогли бы съездить туда? Скажем, завтра?

— Завтра? Завтра воскресенье… Да, смогу. А зачем?

— Поговорить с этой миссис Фоллиот об Урсуле Борн.

— Хорошо, но мне это не совсем приятно.

— Сейчас не время колебаться — от этого может зависеть жизнь человека.

— Бедный Ральф, — вздохнул я. — Но ведь вы верите в его невиновность?

— Хотите знать правду? — серьезно спросил Пуаро.

— Конечно.

— Тогда слушайте, мой друг: все указывает на него.

— Что? — воскликнул я.

— Да, — кивнул Пуаро.

— Этот глупый инспектор — а он глуп как пробка — все сводит к нему. Я ищу истину — и истина каждый раз подводит меня к Ральфу Пейтену. Мотив, возможность, средства. Но я сделаю все, что от меня зависит, я обещал мадемуазель Флоре. А эта малютка верит. Глубоко верит.

11. Пуаро наносит визит

Мне было немного не по себе, когда на следующее утро я позвонил у ворот «Марби Грендж». Я не очень-то понимал, что надеялся узнать Пуаро. Он поручил это дело мне. Почему? Потому ли, что ему — как при попытке опросить майора Блента — хотелось самому оставаться в тени? Если в первом случае это желание было понятно, то на этот раз оно казалось совершенно бессмысленным. Мои размышления были прерваны появлением подтянутой горничной. Да, миссис Фоллиот дома. Оказавшись в гостиной, я с любопытством огляделся в ожидании хозяйки дома. Старинный фарфор, гравюры, слегка потертые портьеры и чехлы на мебели. Я оторвался от созерцания гравюры Бартолоччи,[4] когда в гостиную вошла миссис Фоллиот — высокая шатенка с приятной улыбкой.

— Доктор Шеппард? — неуверенно спросила она.

— Да, разрешите представиться, — ответил я. — Прошу извинить за непрошеный визит, но мне хотелось бы получить кое-какие сведения о вашей бывшей горничной, Урсуле Борн.

При упоминании этого имени любезная улыбка слетела с уст миссис Фоллиот, и от ее манер повеяло холодом. Она казалась смущенной, даже растерянной.

— Урсула Борн? — заговорила она с явным колебанием.

— Да, может быть, вы забыли, кто это?

— Я… Нет, помню превосходно.

— Она ушла от вас около года назад, если не ошибаюсь?

— Да. О, да. Именно так.

— Вы были ею довольны? Сколько времени она пробыла у вас?

— Ну… год, может быть, два, я точно не помню… Она… Она очень добросовестная. Вы будете ею довольны. Я не знала, что она уходит из «Папоротников».

— Вы не могли бы рассказать мне о ней? Откуда она? Из какой семьи? То, что вам известно.

Лицо миссис Фоллиот стало совсем ледяным.

— Не имею ни малейшего представления.

— Где она служила до вас?