Убийство с третьей попытки

И тут Алену пришло в голову, что в данной ситуации он имеет право воспользоваться этим ходом, чтобы последить за обитателями замка: ведь один из них был преступником. Ален чувствовал, что должен что-то сделать, поскольку именно его присутствие связывает Этвуду руки. Правда, Этвуд намекал ещё на какие-то обстоятельства… Как бы там ни было, надо сделать всё возможное, чтобы обезопасить Этвуда. Он решил действовать немедленно. Погода хмурилась, и все были в доме. Ален надел туфли на мягкой подошве, взял фонарик, запер изнутри дверь, создавая видимость, будто спит, и вошёл в потайной ход.

В комнате миссис Рэтленд (или эту комнату занимала Джудит?) было тихо, и Ален проследовал дальше. Блейки были у себя — он остановился, однако разговор шёл совсем не о том, что его интересовало, братья обсуждали события на континенте, потом перешли к общему знакомому, который был лётчиком и попал в плен, а затем Генри заявил, что его клонит ко сну и он поспит часик-другой. Разочарованный, Ален направился дальше, дошёл до первого разветвления и задумался, куда теперь повернуть. Чтобы добраться до часовни, следовало пойти налево (два раза налево и три раза направо, а затем из трёх ходов по среднему — так говорил Этвуд), но теперь его интересовала отнюдь не часовня. Он двинулся направо и вскоре оказался в тупике, вернулся обратно и повернул налево. Дойдя до следующей развилки, он обследовал правый ход и шёл по нему довольно долго, хотя ничего не слышал. Местами проход был очень узок, так что приходилось продвигаться боком, иногда менялась высота (один раз он больно стукнулся головой) и двигаться можно было только согнувшись. Решив, что надо достать план замка и прикинуть, где находятся эти ходы, Ален выбрался оттуда и пошёл к Этвуду. Сделав вид, будто заинтересован особенностями замка, он спросил, есть ли какие-нибудь материалы, относящиеся к его постройке. Этвуд отыскал ему объёмистую папку и сказал, что все сохранившиеся документы лежат здесь, но никаких разъяснений сам он дать не в состоянии, поскольку никогда этим не интересовался. Довольный удачей, Ален унёс добычу к себе и, рассматривая план, установил, что изученная им часть хода идёт мимо комнат, которые занимают миссис Рэтленд, Хилтон и Томас Блейк. Ещё дважды пускался он в путешествие по узким каменным коридорам, в результате чего сделался обладателем перерисованного со старого пергамента плана с указанием, кто где живёт, и с тонкой штриховой линией, проложенной вдоль стен и обозначавшей таившийся в их толще ход. С удовлетворением разглядывая результат своих трудов, он убедился, что прослушиваются все комнаты, предназначенные для гостей.

Во время пятичасового чая взор его то и дело невольно обращался к Генри Блейку. Очевидно, Этвуд это заметил, ибо после отозвал Алена в сторону и сказал:

— Я вижу, вы подозреваете Генри. Он, конечно, шалопай, но не убийца. К тому же он на днях попросил у меня денег, и я их ему дал. Согласитесь, что если б он собирался меня убить, просить было бы незачем.

Однако заявление Этвуда не убедило Алена, и перед сном он снова отправился послушать, что происходит у Блейков, оба брата казались ему подходящими кандидатами на роль преступника: Генри мог убить Этвуда ради наследства, а Томас — из-за Джудит. Томас был энергичней и целеустремлённей брата, и если попытка отравить Этвуда была их совместным преступлением, то организатором его является скорее Томас. Было уже довольно поздно, и Ален пожалел, что собирался так долго, Блейки, вероятно, легли спать. Когда он дошёл до комнаты Томаса, там было тихо, однако вскоре раздался какой-то шелест. Так продолжалось с полчаса (Томас читал газету или журнал), затем свет в комнате погас, послышался звук закрывающейся двери. Ален решил, что Томас пошёл к брату, и бросился туда, откуда прослушивалась комната Генри Блейка. Для этого ему пришлось проделать путь гораздо более длинный, нежели Томасу, которому надо было всего лишь пересечь коридор.

Однако вместо Томаса в комнате Генри был Этвуд и допрашивал брата:

— Ты почему хандришь?

— Так… Я, пожалуй, завтра уеду.

— Почему? Ты же собирался ещё неделю здесь пробыть.

— Надоел я тебе, вечно деньги клянчу…

— Глупости. Для тебя мне денег не жалко, — мягко сказал Этвуд. — Дед поступил с тобой несправедливо, и будь ты хоть чуточку серьёзней… — Он оборвал фразу, однако Ален догадался, что он хотел сказать. — Я тебя ругаю для твоей же пользы. Ты бы хоть обсуждал со мной свои сумасбродные идеи, прежде чем очертя голову кидаться на их осуществление. — Генри протяжно вздохнул. — Ладно, не буду больше, а то скажешь, что я опять тебя пилю. Война кончилась, и теперь я тобой займусь, — сказал Этвуд полушутя-полусерьёзно.

Генри заразительно рассмеялся: очевидно, он принадлежал к людям, не способным долго предаваться унынию.

— Собираешься сделать из меня что-нибудь путное? Поздно меня воспитывать.

— Ничего, постараюсь наверстать.