Убийство с третьей попытки

В это время в дверях показался Этвуд. Увидев их, он замешкался, однако был вынужден подойти, они стояли слишком близко, и он не мог пройти мимо, сделав вид, будто не заметил их. Он ледяным тоном поздоровался с Ником, тот ответил тем же, и Этвуд пошёл дальше. Было очевидно, что они питают друг к другу сильную антипатию, однако молодой человек явно пришёл сюда по приглашению Кэт — это лишало Этвуда возможности выставить его вон. Девушка ушла вместе с Ником, держа его за руку.

Побродив по парку, Ален вернулся в дом. Возле комнаты миссис Рэтленд суматошно носились горничные, одна вбежала туда, другая выбежала и крикнула кому-то, чтобы немедленно послали за доктором и чтобы тот обязательно захватил лекарство.

— Что случилось? — улучив момент, спросил Ален молоденькую горничную, которая по утрам убирала его комнату.

— Миссис Рэтленд потеряла свои таблетки, сэр. Она всегда носит их с собой, а тут у неё начался сердечный приступ, а таблеток нет.

Мимо них стремглав промчалась другая горничная и, распахнув дверь, влетела в комнату. Дверь осталась открытой.

— Вот они, мисс! — сказала она, протягивая Джудит стеклянную трубочку. — Я нашла их на лестнице.

Джудит схватила трубочку, вытряхнула на ладонь таблетки и наклонилась над лежащей на кровати миссис Рэтленд; лицо старухи было мертвенно-бледным.

— Бабушка, бабушка, вот ваши таблетки! Сейчас вам станет лучше.

Ввиду спешности за доктором поехал Генри, воспользовавшись машиной Этвуда, самого его в доме не было. Когда доктор Ратли прибыл, миссис Рэтленд уже слегка оправилась. Из её комнаты доктор вышел в сопровождении Джудит. Сидевший возле дома в обществе Хильды Ален через открытые окна нижнего холла видел, как они спускались по лестнице, а затем внизу остановились.

— В её положении надо быть осмотрительнее, — сказал доктор. — Почему она прошлый раз не сказала мне, что у неё осталась одна упаковка? Я бы принёс ещё. Ей всегда надо иметь две упаковки, одну держать под рукой, а другую где-нибудь в определённом месте, про запас.

— У неё есть вторая, но она куда-то переложила её и забыла. Я тоже не могла найти.

— Держите лекарство постоянно в одном и том же месте, и чтобы все знали, где оно. Хорошо ещё, что горничная вовремя нашла таблетки, иначе… Не хочу вас пугать, но сегодняшний случай мог кончиться очень печально. Завтра я зайду, а сегодня пусть она лежит в постели. Если что, доза прежняя — две таблетки.

На лестнице показалась Дорис.

— Добрый день, — сказал Ратли.

Дорис в ответ небрежно кивнула. Затем в поле зрения Алена оказался Генри и сообщил доктору, что машина его ждёт. Доктор любезно поблагодарил, и они уехали.

К часу все обитатели дома, кроме всё ещё гулявшей с Ником Кэт и Джудит, сидевшей смиссис Рэтленд, собрались в гостиной. Разговор зашёл об утреннем происшествии. Дорис сказала, что Джудит следует знать, где хранится лекарство, раз это так важно, и что она не понимает, как Джудит может быть такой легкомысленной. По мнению Этвуда, Джудит была совершенно не виновата в том, что миссис Рэтленд переложила свои таблетки и не сказала ей об этом. Генри красочно расписал, как он мчался за доктором и по дороге задавил курицу.

— Хорошо, что только курицу, — усмехнулся Этвуд. — Когда ты садишься за руль, задавленная курица — это меньшее из зол, которых следует опасаться.

Генри негодующе фыркнул, а Хильда спросила, часто ли у миссис Рэтленд бывают подобные приступы.

— Довольно часто, — ответил Этвуд, — но она сама знает, что надо делать, и обычно обходится без врача, надо только вовремя принять лекарство.

— У меня с сестрой то же самое было, — сказал Хилтон. — Когда начались бомбёжки, она по настоянию мужа уехала из Лондона к его родителям. Долго не соглашалась, а потом поехала. Села в поезд со всеми вещами, а одну сумку в суматохе украли. Она туда как раз все свои лекарства сложила. В поезде у неё начался сердечный приступ, и она умерла.

— Надо было в Лондоне оставаться, — сказала Дорис.

— Кто же знал, что так получится…

— Вообще ужасно быть больным, — заявил Генри. — По-моему, у таких людей искажается психика, они всё время прислушиваются к своим ощущениям и только об этом и думают.

— Вы преувеличиваете, — возразил Хилтон. — Моя сестра была совершенно нормальным человеком. Ко всему можно приспособиться и к болезни тоже.

— Смотря к какой. Лично я предпочёл бы быть мёртвым, чем неизлечимо больным, — стоял на своём Генри.

— Те кого боги любят, умирают молодыми — кажется, так говорили древние греки, — сказал Этвуд.

Кэт вернулась лишь к шести часам, Ник проводил её до самых дверей. Хильда встретила её очень сурово. Окна в их комнатах были открыты, и Ален, сидя у себя на подоконнике, слышал, как она отчитывает девушку. Кэт вяло защищалась, говоря, что просто погуляла с другом своего детства и зашла в гости к его родственникам, однако Хильда была неумолима и заявила, что она ведёт себя неприлично и что тётя Лина была бы возмущена её поведением. Под конец она сказала, что прежде была лучшего о ней мнения, а теперь видит, что она просто вертихвостка, ей бы лишь пококетничать, всё равно с кем.