Убийство Сталина в год змеи

Чем же Сталин так напугал номенклатуру? Во-первых, исключительно резкой по форме критикой членов Политбюро В.М. Молотова и А.И. Микояна, обвинением обоих в трусости, капитулянтстве и буржуазном перерожденчестве. Во-вторых, что очень важно, ни с кем предварительно не согласованными предложениями по персональному составу расширенного Президиума ЦК. Вот что пишет в своих мемуарах Хрущев о пережитом потрясении:

«Когда Пленум завершился, мы все в Президиуме обменялись взглядами. Что случилось? Кто составил этот список? Сталин сам не мог знать всех этих людей, которых он только что назначил. Он не мог составить такой список самостоятельно. Я признаюсь, что подумал, что это Маленков приготовил список нового Президиума, но не сказал нам об этом. Позднее я спросил его об этом. Но он тоже был удивлен. «Клянусь, что я никакого отношения к этому не имею. Сталин даже не спрашивал моего совета или мнения о возможном составе Президиума.» Это заявление Маленкова делало проблему более загадочной…

… Некоторые люди в списке были мало известны в партии, и Сталин, без сомнения, не имел представления о том, кто они такие.»

В-третьих, настоящую панику в Синедрионе вызвала неожиданная просьба Сталина освободить его от обязанностей Генерального Секретаря. Вот как вспоминал этот эпизод на смертном одре тогдашний член ЦК писатель Константин Симонов:

«Сталин, говоря эти слова, смотрел в зал, а сзади него сидело Политбюро и стоял за столом Маленков, который, пока Сталин говорил, вел заседание.

И на лице Маленкова я увидел ужасное выражение — не то чтоб испуга, нет, не испуга, а выражение, которое может быть у человека, яснее всех других или яснее, во всяком случае, многих других осознавшего ту смертельную опасность, которая нависла у всех над головами и которую еще не осознали другие…»

Поскольку никаких репрессий в отношении членов Политбюро после Пленума не последовало (никто из них даже не был снят с занимаемых должностей), то выводы Ю. Мухина вроде бы выглядят довольно логичными: смещением баланса власти в сторону Совета Министров, расширением состава Президиума ЦК и введением в него своих людей Сталин предупреждал поползновения партноменклатуры к провозглашению нового вождя и одновременно предостерегал своих старых соратников от любых попыток аппаратных интриг.

Внутренний Предиктор СССР в очередном своем блистательном исследовании «Форд и Сталин: о том, как жить по-человечески» разделяет эту точку зрения и уточняет:

«Внутриаппаратная мафия уже тогда стояла за второй монархический вариант: конклав «сподвижников» сам выдвигает нового вождя, исходя из своих интересов; при этом, возможно, и решая вопрос о том, когда похоронить прежнего вождя.»

Тем настойчивее возникает вопрос: отчего у масонской верхушки КПСС возникло столь острое ощущение паники при перспективе утраты контроля над процедурой выбора преемника Сталина? Одним только опасением потерять некоторую (пусть даже существенную) долю личного влияния во властной иерархии СССР этого не объяснить. Ведь как писал К. Симонов:

«Когда зал загудел и закричал, что Сталин должен остаться на посту Генерального Секретаря и вести Секретариат ЦК, лицо Маленкова, я хорошо помню это, было лицом человека, которого только что миновала прямая, реальная смертельная опасность…»

Здесь явно присутствуют иные, более значимые, но неизвестные нам до сих пор соображения или, в соответствии с Достаточно Общей Теорией Управления, «не выявленный нами пока фактор среды». Давайте постараемся его выявить.

Прежде всего обратим внимание на официальную дату смерти Сталина: 5 марта 1953 г. или 05-03-53. Такая игра цифр — 53–53 — уже сама по себе является весьма многозначительной и несет в себе явственную печать оккультных матричных игрищ. Из недавних политических событий можно вспомнить решение Джорджа Буша (масонская ложа «Череп и кости») приурочить начало второй войны в Ираке к оккультной дате 20–03 2003. Почерк, как видите, тот же самый.

Согласно официальной версии, смерть Сталина наступила вследствие перенесенного им инсульта после рабочего заседания и ужина на Ближней даче в компании с Хрущевым, Маленковым, Берией и Булганиным в ночь с субботы 28-го февраля на воскресенье 1-го марта 1953 г… Инсульт у Сталина случился то ли 1-го (по версии врачей), то ли 2-го марта (по версии Хрущева). Врачи сделали все от них зависящее, но ввиду того, что были допущены к телу больного со значительным опозданием, смертельного исхода предотвратить не смогли. Обо всем этом во всех подробностях написано в книге Ю. Мухина, и все желающие легко могут по ней ознакомиться с деталями происшедшего.