Убийство Сталина в год змеи

Сейчас их ЦЕХ обогатился еще одним тяготеющим к ритуальным сплавам КОТОМ — Теймуром Раджабовым (Шейниным, 12-03-1987), за которым необходимо установить самое тщательное наблюдение.

Но вернемся к нашей Матрице.

«В наших святилищах все сокрытые тайны остались неприкосновенными, они избежали профанации. Наша наука — это наследие, предназначенное для избранных.»

Фон Эккартхаузен, розенкрейцер

Загадку смерти Сталина и последующего постепенного «опускания» СССР его преемниками невозможно разрешить вне контекста общего хода мировой истории. Можно сколько угодно заниматься перетасовкой фактов и анализом характеров действующих лиц русской трагедии ХХ-го столетия, так и не приблизившись к пониманию ее истинных причин. Постараемся поэтому расширить горизонт нашего исследования.

При всем многообразии трактовок событий 20-го века есть в общем-то всего два методологических подхода к объяснению так называемой «русской революции»:

1. Теория спонтанности исторических событий (назовем ее «теория хаоса»);

2. Теория жидомасонского заговора («теория плана»).

Разница между ними заключается в следующем:

1. «Теория хаоса» предельно примитивна в своих основных посылках, апеллируя не столько к разуму, сколько к чувствам, к базовым стереотипам восприятия информации или, как сейчас говорят, «парадигмам сознания» толпарей. Она не выдерживает критического анализа, но и не предполагает такового. Существует несколько модификаций «Теории хаоса», с течением времени она неоднократно подвергалась ретушированию и правке, но в своих основных чертах осталась без изменений. Вот вкратце ее суть. “Рабочие и крестьяне” свергли в 1917 г. власть помещиков и капиталистов, убили царя, победили в гражданской войне, прогнали интервентов, захватили власть в стране, установили «диктатуру пролетариата». Пролетариям повезло: у них имелся в наличии авангард, «партия нового типа» — комиссары в черных кожанках и «пыльных шлемах». Не обошлось, конечно, и без революционных эксцессов («нельзя приготовить омлет, не разбив яиц»). Проблемы начались позже, когда у власти оказался «жестокий, коварный и хитрый деспот» — Сталин. Он извратил учение «вождя мирового пролетариата Ленина», ввел культ собственной личности, казнил немало старых большевиков-ленинцев, развязал массовый террор против населения страны. Были в его правление и отдельные экономические и военные успехи, но достигнуты они были страшной ценой. Для обозначения этой цены придумали хлесткое словцо: ТОТАЛИТАРИЗМ. После смерти Сталина Хрущев разоблачил «культ его личности» под девизом «возвращения к ленинским нормам внутрипартийной демократии».

Но и сам он оказался не без греха — был «волюнтаристом», принял ряд «необдуманных решений» и вообще вел себя экстравагантно и безответственно. Хрущева сместили и при новом генсеке Брежневе начался приятно расслабляющий гоев застой. Выяснилось, однако, что в систему был заложен кардинальный недостаток — в ней было «мало демократии». Излишне централизованные методы управления экономикой оказались «малоэффективными». В результате нарастающего недовольства населения страны начавшаяся с приходом к власти Горбачева ПЕРЕСТРОЙКА естественным образом переросла в радикальные реформы и привела к возврату к «либерализму» и прочим «капиталистическим радостям». Сразу резко снизился ВВП, уровень жизни упал в несколько раз, стремительно возросла внешняя задолженность, а с ней — финансовая и экономическая зависимость, небывалый размах приобрели преступность, наркомания, алкоголизм, упала рождаемость. Страна распалась. Зато ее граждане стали «электоратом», приобщились, так сказать, задним числом к достижениям демократии. Вся эта теория, повторяю, предельно нелепа, и право на существование ей дает исключительно ее главный тезис: «В истории ВСЕ ПРОИСХОДИТ САМО СОБОЙ, а общий ее ход совершенно непредсказуем». С точки зрения такой «теории хаоса» действительно бессмысленно говорить о какой-либо «исторической правде» — в подобной неразберихе у каждого правда своя. Именно этой теории до сих пор придерживаются все «официальные историографы», как в Россионии, так и на Западе (в том числе, и упомянутый выше Михаил Геллер — прим. Ред.). Парадоксальным образом, в СССР она мирно уживалась даже с марксовой теорией исторического материализма, открыто провозглашавшей наличие объективных законов исторического развития. То есть, «объективные законы» как бы имелись, но никто о них до Маркса «не знал» и использовать в своих целях не мог. А как потом оказалось, и после него тоже «не смогли».