Убийство троих

– Довольствуйтесь тем, что мне это известно. А теперь ваша очередь кое-что рассказать. Когда вы в последний раз видели мистера Хейзена?

– Сегодня утром. В морге. Меня попросили съездить на опознание. В последний раз живым я видел его вчера вечером, у него дома.

– В котором часу?

– Примерно в половине десятого. Плюс-минус пять-десять минут. Полиция просила меня ответить на этот вопрос поточнее, но это выше моих сил.

– При каких обстоятельствах вы его видели?

– Он пригласил нас на обед. Вам назвать имена гостей?

– Да.

– Это были клиенты Хейзена. Миссис Оливер, вдова Виктора Оливера. Миссис Талбот, супруга банкира, мистера Генри Льюиса Талбота. Амброз Пердис – магнат, занимается грузоперевозками. Изобретатель Джулс Хури. Мистер и миссис Хейзен. Ну и еще я. Итого семеро. После ужина Хейзен сказал Люси, то есть своей жене, что мы собираемся поговорить о делах, и она ушла. Вскоре удалился и я, оставив мистера Хейзена с остальными гостями. Больше живым я его не видел.

– Что вы делали последующие шесть часов?

– Я прошелся пешком до пресс-клуба «Оверсиз» – он недалеко от дома мистера Хейзена – и просидел там примерно до полуночи. Оттуда я отправился домой и лег спать. Проспал всю ночь.

– Вы были партнером мистера Хейзена?

– Я был его работником.

– В чем заключались ваши обязанности?

– По большей части я занимался писаниной. Составлял официальные заявления для прессы, работал с рекламными материалами – одним словом, возился с макулатурой подобного рода. Кроме того, в ходе работы предполагалось, что я буду пользоваться своими связями. Когда Хейзен нанял меня чуть больше года назад, я был газетчиком.

– Если гости собирались говорить о делах, то почему вы ушли?

– В моем присутствии не было необходимости. Или же они просто не хотели говорить при мне о делах.

– В таком случае зачем вас вообще позвали на обед?

Уид обхватил руками подлокотники, привстал, чтобы сесть в кресло поглубже, и глубоко вдохнул. Помолчав, он провел ладонями по подлокотникам и произнес:

– Вы считаете, что Люси никого не убивала. В противном случае вы бы не согласились на нее работать. Но даже если она не имеет никакого отношения к преступлению, она попала в чертовски затруднительное положение. Если хотя бы половина слухов о ваших талантах является правдой… Не знаю… Право, не знаю. Когда окружной прокурор спросил, зачем меня позвали на обед, я ему соврал. Быть может, имеет смысл сказать вам правду. Даже если вы можете заподозрить меня в убийстве, хотя я его и не совершал.

– Если убийца – вы, мистер Уид, то вы обречены в любом случае, вне зависимости от правдивости ваших ответов.

– Хорошо, тогда объясню, зачем меня позвали на обед. Это предназначено только для ваших ушей. Хейзену нравилось, когда я находился в одной комнате с его женой, потому что знал, какие я испытываю к ней чувства. Одному Богу известно, как он о них догадался. Разумеется, я старался себя не выдавать, и, на мой взгляд, неплохо с этим справлялся. Уверен, Люси ни о чем не подозревает. Но Хейзен знал. Он был удивительным человеком. У него имелось что-то вроде шестого чувства, или седьмого, или восьмого – он обладал особым нюхом на людей. Однако даже у него случались промахи. Он не знал, как к нему относится его собственная жена, ну а если все-таки знал, значит был более удивительным человеком, чем я предполагал.

– А вы знали о том, как миссис Хейзен относится к своему мужу?

– Разумеется.

– Откуда? Она вам сама рассказала?

– Боже мой, ну конечно же нет! Сомневаюсь, что она делилась таким даже с лучшей подругой. Впрочем, возможно, у меня разыгралось воображение из-за чувств, которые я испытываю к ней. Я видел, что она едва сдерживается, когда он дотрагивается до нее. Именно поэтому Хейзен и пригласил меня на вчерашний обед. Полагаю, он не рассчитывал увидеть, как я буду корчиться. Ему этого было не нужно. Он и так прекрасно знал, что творится у меня на душе. Разумеется, он был садистом, но садистом чертовски изощренным. Я раскусил его, проработав с ним несколько месяцев. Я не стал увольняться по одной-единственной причине. Я… я встретил ее.

– Она вам отвечала взаимностью?

– Разумеется, нет. Для нее я был просто обычным служащим, работающим на ее мужа.

– Подобное положение я назвал бы безнадежным.