Убийство троих

– Это зависит от вашей роли. Если в мюзикле – лучше Тамми, а если в пьесе, например Юджина О’Нила, – Тамирис.

– Скорее всего, я буду играть девушку, сидящую за одним из столиков в ночном клубе. Девушку, которая в решающий момент вскакивает и говорит: «Хватит, Билл, пошли отсюда!» – Она небрежно махнула затянутой в перчатку рукой. – Впрочем, какое вам до этого дело? Почему вы не спрашиваете, что мне от вас нужно?

– Я стараюсь отдалить эту минуту, поскольку всерьез опасаюсь, что у меня этого нет.

– Хорошо сказано, молодец! Только нужно было еще чуть-чуть выдержать паузу после слова «минуту». Вот постарайтесь. Произнесите эту фразу еще раз.

– И не собираюсь! Я произнес ее так, как ощущал. Вы, актрисы, все одинаковы. Я уже совсем было к вам проникся, а вы меня сразу отбрили. Итак, что вам от меня нужно?

Она рассмеялась; смех у нее был грудной, приятный.

– Я вовсе не актриса, а только собираюсь ею стать. И ничего особенного я от вас не требую – хочу только узнать про свою домовладелицу, мисс Эннис. Мисс Хетти Эннис. Она здесь была?

Я приподнял одну бровь:

– Здесь? Когда?

– Сегодня утром.

– Сейчас узнаю. – Повернув голову к двери, я громко заорал: – Фриц! – В коридоре послышался дробный топот; когда Фриц вырос в проеме двери, я спросил: – Приходил ли кто-нибудь к нам, кроме этой дамы, в мое отсутствие?

– Нет, сэр.

Когда у нас посетители, Фриц всегда обращается ко мне «сэр», сколько я ни пытался его отучить.

– А телефонные звонки были?

– Нет, сэр.

– О’кей. Благодарю вас, сэр. – Фриц ушел, а я обратился к Тамми-Тамирис: – Похоже, нет. Как вы сказали – ваша домовладелица?

Она кивнула, добавив:

– Очень странно.

– А что, вы просили ее зайти к нам?

– Нет, она сама мне сказала… А еще сказала, что прихватит с собой… кое-что и пойдет к Ниро Вулфу. Насчет чего именно – она умолчала. После ее ухода меня охватило беспокойство. Значит, она так у вас и не была?

– Вы же сами слышали, что сказал Фриц. А что вызвало ваше беспокойство?

– Вы меня поняли бы, если бы ее увидели. Она почти никогда не выходит, да и тогда дальше чем на квартал от дома не отходит. Я бы не сказала, что она сумасшедшая, но явно не в себе. Именно поэтому я хотела пойти с ней. Мы все стараемся ее оберегать. Дом ее больше напоминает постоялый двор, но зато любой актер или человек, только пробующий себя в шоу-бизнесе, всегда может снять у нее комнату всего за пять долларов в неделю, иногда даже в рассрочку. Вот почему мы так к ней относимся. Остается только надеяться… – Она осеклась и спросила: – Если она объявится, вы позвоните мне?

– Непременно, – пообещал я.

Тамми-Тамирис продиктовала мне номер, который я послушно записал, после чего подержал ей шубку, помогая одеться. Честно говоря, я был озадачен. Помочь ей было нетрудно, но вот стоило ли? А вдруг ее на самом деле волновал алмаз Хоупа, который она прятала под матрасом и знала или подозревала, что Хетти стащила его? Я бы с удовольствием предложил ей до прихода домовладелицы посидеть в гостиной и полистать журналы, но не посмел рисковать, когда на карту могла быть поставлена судьба драгоценного камня стоимостью миллион долларов. С другой стороны, я прекрасно отдавал себе отчет в том, с какими трудностями столкнусь, пытаясь уломать Вулфа встретиться с Хетти Эннис, а присутствие еще одной женщины в гостиной, безусловно, сведет мои шансы на успех к нулю. Одну особу женского пола под своей крышей он еще иногда способен вынести, но двоих – ни за что.

Ровно в одиннадцать часов послышалось жужжание лифта и последовавший знакомый лязг, с которым этот допотопный механизм останавливается в прихожей. Вулф вошел в кабинет, пожелал мне доброго утра, протопал к столу, разместил свою одну седьмую тонны в огромном, сделанном по особому заказу кресле, просмотрел почту, кинул взгляд на настольный календарь и спросил:

– Чек от Бригема пришел?

– Да, сэр. – Я развернулся лицом к нему. – Без каких-либо пояснений. Я уже отнес его в банк. А вот моя старинная слабость проявилась вновь, правда в новом качестве.

– Какая еще слабость? – недовольно пробурчал Вулф.

– Женщины. Приходила одна незнакомка, и я сказал ей, чтобы она вернулась в четверть двенадцатого. Беда в том, что прежде я бы на такую ни за что глаз не положил. Неужели у меня так вкус испортился? Я этого не переживу. Словом, мне необходим ваш совет.

– Пф! Детский лепет.

– Нет, сэр, я и в самом деле не на шутку встревожен. Вот посмотрим, что вы скажете, когда ее увидите.

– Я не собираюсь на нее смотреть.

– Тогда мне крышка. Она источает какое-то непостижимое обаяние. А ведь люди почему-то перестали верить, что ведьмы привораживают. Я и сам не верю. Кстати, встретиться с вами она хочет для того, чтобы показать вам некую вещицу, за которую обещано крупное вознаграждение. А пришла она к вам, а не в полицию, потому что ненавидит копов. Что это за вещь и как к ней попала – я не знаю. Впрочем, это все ерунда. Вы-то с ней за пару минут управитесь, а вот мне что делать? Может, я уже околдован?

– Да, – буркнул Вулф и потянулся к верхнему конверту в стопке почты – письму охотника за орхидеями из Венесуэлы.