Убийство троих

Это меня не устраивало. Когда она позвонила в дверь, я уже находился в прихожей полностью одетый, в шляпе, пальто и перчатках, готовый идти пешком в банк, чтобы депонировать полученный Вулфом чек на 7417 долларов и 65 центов. Не мог же я уйти, оставив ее одну в кабинете? Конечно, остальные обитатели старого особняка из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице, в котором все принадлежало Ниро Вулфу, кроме мебели и прочих вещей в моей спальне, находились дома, но каждый был занят своими делами. Фриц Бреннер, шеф-повар и домоправитель, колдовал на кухне над супом из каштанов. Вулф был в оранжерее на ежедневном утреннем свидании с орхидеями, ну а Теодор Хорстман, разумеется, составлял ему компанию.

Больше я не грубил. Я предложил на выбор несколько мест неподалеку от нашего дома, где она могла бы пересидеть этот час и согреться: ресторанчик «У Сэма» на углу Десятой авеню, аптеку на углу Девятой авеню или ателье «У Тони», где ей хотя бы пуговицу пришьют – за мой счет, разумеется. Упираться она не стала. Я посоветовал ей вернуться в четверть двенадцатого, добавив, что попробую уломать Вулфа принять ее, и она уже собралась было идти, но в последний миг обернулась и, раскрыв черную кожаную сумочку, достала из нее перевязанный тесемкой сверток в коричневой бумаге.

– Малый, я пока оставлю его у тебя, – заявила она. – Не то какой-нибудь любопытный коп наложит на него лапу. Да не бойся, он не кусается. Только смотри – не вздумай разворачивать! Я могу на тебя положиться?

Я взял у Хетти Эннис сверток, потому что она мне понравилась. Одни инстинкты и ни намека на логику! Сами судите: отказалась сообщить, что там внутри, но доверила мне сохранить его, хотя и велела не разворачивать. Настоящая женщина, до мозга костей, особенно если бы еще причесалась, умылась и пришила к пальто пуговицу. Словом, взял я у нее сверток, напомнил, что жду ее в четверть двенадцатого, и попрощался. Когда она спустилась по семи ступенькам на тротуар и свернула налево, к Десятой авеню, я запер дверь изнутри и посмотрел на сверток. Прямоугольный, дюймов шесть в длину и около трех в ширину, толщиной пару дюймов. Приложив к нему ухо, я задержал дыхание, но ничего не услышал. Однако это еще ни о чем не говорило: наука не стояла на месте, а в одном Нью-Йорке у Ниро Вулфа нашлось бы не менее трех дюжин врагов, с удовольствием отправивших бы его на тот свет с помощью адской машины. Не говоря уже о тех, которым был не по нраву я. Вот почему, вместо того чтобы отнести сверток в кабинет и оставить на моем столе или в сейфе, я пошел с ним в гостиную и там запихнул под диван. Если вас интересует, развязал ли я бечевку и развернул ли сверток, то я в вас разочаровался. К тому же я был в перчатках.

Уже больше недели, как, покончив с делом Бригема, мы с Вулфом били баклуши, и мои мозги нуждались в тренировке ничуть не меньше, чем ноги и легкие, поэтому по пути в банк, а потом и обратно я ломал голову над содержимым свертка. Отбросив дюжину предположений, которые меня мало прельщали, я пришел к выводу, что там находится алмаз Хоупа. А тот, что хранится в Вашингтоне, – всего лишь жалкая копия. Я увлеченно разрабатывал эту тему, например, каково настоящее имя Хэтти Эннис, где она живет и как ей удалось получить алмаз, а потому, лишь подойдя к старому особняку из бурого песчаника, заметил, что на верхней ступеньке крыльца сидит именно та женщина, которую Вулф ожидает увидеть, когда я уговариваю его принять очередную клиентку. Возраст, личико, ножки – та их часть, что выглядывала из-под полы меховой шубки, – все идеально соответствовало моему взыскательному вкусу. Мех я не определил, но точно не норка и не соболь. Когда я начал подниматься по ступенькам, женщина встала.

– У вас оригинальная уличная приемная, – сказала она, – вот только журнальчиков подкинуть бы не мешало.

Я поравнялся с ней. Верх ее меховой шапочки доставал мне до носа.

– Надеюсь, вы звонили в дверь? – поинтересовался я.

– Представьте – да. Сквозь щель мне сообщили, что мистер Вулф занят, а мистер Гудвин вышел. Должно быть, мистер Гудвин – это вы?

– Вы угадали. – Я вынул связку ключей. – Сейчас вынесу вам журналы. Какие предпочитаете?

– Давайте зайдем и посмотрим на них внутри.

Вулф еще полчаса проведет в оранжерее, а она разожгла мое любопытство, поэтому я открыл дверь и впустил незнакомку в прихожую. Затем, оставив на вешалке шляпу и пальто, ввел ее в кабинет, усадил в одно из желтых кресел, а сам устроился за своим столом.

– В настоящее время у нас свободных должностей нет, – произнес я, – но вы можете оставить номер своего телефона. Только не звоните – мы позвоним сами…

– Очень остроумно! – фыркнула незнакомка, сняла шубку и положила ее на спинку кресла, явив моему взору довольно изящные формы, хорошо гармонировавшие с лицом и ножками.

– Ладно, – кивнул я. – Теперь ваша очередь.

– Меня зовут Тамми Бакстер. Сокращенно от Тамирис. Я еще не решила, какое имя выбрать в качестве сценического псевдонима. Что вам больше нравится – Тамми или Тамирис?