Убийство троих

– Он у меня есть. – Альберт Лич нахлобучил шляпу. – Гудвин, я знаю вашу с Вулфом репутацию. Может, с нью-йоркской полицией ваши штучки и сходят вам с рук, но не советую играть в кошки-мышки с Секретной службой. Зарубите это себе на носу, Гудвин. – И он вышел, даже не удосужившись прикрыть за собой дверь.

Заперев дверь, я направился в кабинет. Достал из стола Вулфа самую сильную лупу, вынул из сейфа новенькую двадцатидолларовую банкноту и вернулся в гостиную. Вулф по-прежнему стоял, хмуро взирая на Хетти, которая продолжала распинаться, как и перед моим уходом. При моем появлении она запнулась на полуслове, но тут же спохватилась и напустилась на меня:

– О, ты как раз вовремя, Малый. Он пудрит мне мозги, говорит, что мы никакого вознаграждения не получим, а я… Ой, что ты делаешь?

Прихватив пачку купюр, я подошел к подоконнику. Взял верхнюю из них, положил рядом с двадцаткой, принесенной из сейфа, и принялся сличать с помощью лупы. Мне хватило одной минуты. Тогда я взял нижнюю двадцатку. Тот же результат. Вынул одну бумажку из середины, наугад. И вновь то же самое. Засунув нашу двадцатку в карман, я подошел к Вулфу и Хетти.

– Вознаграждение нам все-таки светит, – объявил я. – Причем вполне официальное. Это фальшивки. Все как одна.

Глава 2

Пару недель спустя я рассказал об этом случае своей приятельнице и попросил ее высказать догадку, как встретила мои слова Хетти. «Это просто, – сказала Лили Роуэн. – Она, конечно же, обвинила тебя в подмене. Как ты мог с такой легкостью угодить впросак?»

Лили ошиблась, но я признал, что это моя вина, – выходит, я слишком плохо нарисовал ей портрет Хетти. На самом же деле она сказала вот что:

– Конечно фальшивки! С какой стати он стал бы прятать в моей гостиной настоящие деньги? И чего бы это мне вдруг вздумалось тащить их к Ниро Вулфу?

– Так вы знали, что деньги поддельные? – уточнил я.

– Я предполагала.

– Но вы об этом умолчали.

– Ну и что из этого? Я ведь не в музей пришла, а к двум великим сыщикам. Ты ведь сразу это просек, иначе не стал бы разглядывать бумажки в лупу.

Я потряс головой:

– Я всего лишь заподозрил, причем исключительно по той причине, что к нам только что наведывался секретный агент из Министерства финансов. Его интересовало, не здесь ли некая Тамирис Бакстер. Я ответил, что нет, что она лишь утром заглядывала на десять минут, а потом ушла…

– Тамми Бакстер? Тамми была здесь?

– Совершенно верно. Хотела знать, не приходили ли вы, но я ответил, что нет. Оставила свой номер телефона и попросила звякнуть, если вы вдруг объявитесь. А потом секретный агент поинтересовался, не приходила ли к нам Хетти Эннис, а я пояснил, что не в моих правилах вести праздную болтовню. Однако его приход разбудил мое любопытство, и я решил поближе взглянуть на ваши деньги. Выпроводил его – и взглянул. Значит, говорите, вы и без нас знали, что они не настоящие?

– Арчи, – перебил меня Вулф, – этот человек предъявил удостоверение личности?

– Конечно.

– И он спросил мисс Эннис?

– Он спросил, не здесь ли она.

– Почему ты не провел его к нам?

– Потому что ему не терпелось посмотреть на эти бумажки. Знай я наперед, что они не настоящие, я бы уж как-нибудь позволил федеральному агенту полюбоваться, как наша гостья наслаждается приготовленным Фрицем кофе.

К сожалению, с кофе она уже покончила и теперь уставилась на меня с недовольным видом.

– Что ж, значит, мы определили, что деньги фальшивые, – констатировал Вулф. – Не знаешь, есть у их Секретной службы отделение в Нью-Йорке?

– Да.

Из подобных пустяков, известных даже самому завалящему детективу, но неведомых нашему гению, можно составить целую энциклопедию.

– Позвони им и доложи об этой находке. Если мисс Эннис покинет мой дом до их прихода, сохрани фальшивки вместе с оберткой. Выдай ей расписку, если она захочет. – С этими словами он круто развернулся, протопал в кабинет и закрыл за собой дверь.

Впрочем, закрытой дверь оставалась недолго. Я, конечно, мог бы помешать Хетти, шагнув вперед и вытянув руку, но решил, что Вулф вполне мог бы дать гостье возможность лично поблагодарить его за вкусный кофе. Вот почему останавливать ее я не стал, а лишь проследовал за ней в кабинет, но остановился на пороге. Вулф уже успел занять свое привычное кресло за столом.

– Вы это серьезно? – грозным тоном спросила Хетти. – Насчет того, чтобы отдать эти деньги копам?

– Не копам, мадам, – поправил Вулф, – а сотрудникам Секретной службы. Это мой гражданский долг. Фальшивые деньги считаются контрабандой, и я не имею права выпустить вас из своего дома с ними.

Хетти Эннис оперлась о край стола. Глаза ее метали молнии.