Убийство Царской Семьи и членов Романовых на Урале

Этим актом вновь назначенный судебный следователь Николай Алексеевич Соколов вступил в дело, составляющее эру в истории России и русского народа. В ту минуту по побледневшему, серьезному выражению его лица, по нервно дрожавшим рукам было видно, что он глубоко и убежденно сознавал ответственность, принимавшуюся им на себя перед своим народом и историей. Он понимал, что впредь вся его дальнейшая жизнь должна быть посвящена исключительно работе по раскрытию этого кошмарного преступления и оставлению будущей России всестороннего, обоснованного и, главное, правдивого материала для истинного понимания русским человеком истории трагической кончины прямой линии Дома Романовых и правильной оценки национально чистых и верных вере своего народа Главы и членов Августейшей Семьи.

* * *

Среднего роста, худощавый, даже просто худой, несколько сутулый, с нервно двигавшимися руками и нервным, постоянным прикусыванием усов; редкие темно-шатеновые волосы на голове, большой рот, черные, как уголь, глаза, большие губы, землистый цвет лица – вот внешний облик Соколова. Отличительной приметой его был вставной стеклянный глаз и некоторое кошение другого, что производило впечатление, что он всегда смотрит несколько в сторону.

Первое впечатление неприятное.

Когда, бежав от большевиков из Пензы, он переоделся простым, бедным крестьянином, из него создался характернейший тип бродяги, босяка, хитровца из повестей Максима Горького. Многие в то время, сталкиваясь с ним, выносили по внешнему его облику сомнение в благонадежности передачи ему следственного производства по Царскому делу и высказывали это даже Верховному правителю. А многие, вообще недоброжелательно настроенные к расследованию этого дела, пользовались внешностью Соколова, чтобы в глубоком тылу вперед подрывать доверие к работе Соколова и представлять постановку следствия и расследования как совершенно несерьезное предприятие некоторых досужих высших чинов.

Соколова надо было знать, во-первых, как следователя, а во-вторых, как человека, человека русского и национального патриота. Первое определится само собою из всего последующего рассказа. О втором необходимо сказать несколько слов теперь же, так как оно в данном деле имело тоже значение, какое в художестве имеет талант подбора красок для приближения изображаемого на полотне предмета к истинно природному виду по точности, цвету и яркости светового впечатления.

Экспансивный, страстный, он отдавался всякому делу всей душой, всем существом. С душой несравненно большей, чем его внешность, он был вечно ищущим, жаждущим, жаждущим любви, тепла, идеальности. Как человек самолюбивый и фанатик своей профессии, он нередко проявлял вспыльчивость, горячность и подозрительность к другим людям. Особенно это случалось на первых порах, при первом знакомстве, когда он сталкивался с людьми, близко стоявшими к покойной Царской Семье. Отдавшись этому делу не только как профессионал и глубоко русский человек, но и по исключительной преданности к погибшему Главе Царствовавшего Дома и его Семье, он склонен был видеть по своей экспансивности недоброжелательство со стороны этих свидетелей, если они не могли дать ему ответа на задававшиеся им вопросы.

С детства природный охотник, привыкший к лишениям бродячей охотничьей жизни, к высиживанию часами глухаря или тетерева на току, он развил в себе до максимального предела наблюдательность, угадывание примет и бесконечное терпение в достижении цели. Постоянное общение на охоте с деревней, с крестьянином родили в нем с детства привязанность к простому народу, любовь ко всему русскому, патриархальному и большое знание крестьянской души, достоинств и недостатков своего народа, своей среды.

Окончив университет как молодой юрист, он возвращается снова в народ и на этот раз проникает в другую среду народа – среду преступную, уголовную, порой жестокую до зверства. Но она не отталкивает его, не заставляет разлюбить свой народ. Наоборот, как развитый, образованный, начитанный и идейный человек, он и тут находит место любви, ибо видит всегда основные причины, корень зла преступности в большинстве обследуемых им объектах – темноту и некультурность – и привязывается к народу еще больше по основному качеству русского человека – жалости. Он приобретает способность разговаривать с преступником, добиваться от него правды, исповеди, признания; он беседует с ним, гуляет, живет, пьет чай, курит, и еще накануне упорствовавший уголовник назавтра начинает говорить, рассказывать, увлекается, плачет даже иногда. Поразительно, что преступники, выводившиеся им на свет божий, почти никогда не питали к нему чувства злобы; чаще всего их отношение к нему выражалось словами «ловко он меня поймал» с тоном удивления, а не злобы.