Убийство церемониймейстера

Зато обыск дал важные улики. Под половицей обнаружились дворянский паспорт Дашевского и временный вид лакея Петрова. Очевидно, убийцы собирались их использовать. Рядом, завернутые в тряпицу, лежали серьги с бриллиантами. Точь-в-точь такие, как в ушах у Клотильды Лавинэ на фотографическом портрете. Алексей предъявил находки следователю, и Федор Петрович с чувством произнес:

– Узнаю школу Благово! И быстро, и доказательно.

Вечером у себя на квартире был арестован Шустов. Он не пытался скрыться, сидел и ждал, когда за ним придут.

Дурново ходил гоголем. О запутанном убийстве обладателя придворного звания не забыли в верхах. Воронцов-Дашков требовал объяснений, и «большой» Дурново торопил… И вот преступление раскрыто!

Был доволен и Лыков. Особенная часть не ударила в грязь лицом. Еще больше Алексея порадовал его помощник. Валевачев достойно выдержал проверку в боевой обстановке! Когда он увидел, что начальник в опасности, то нарушил приказ и пошел на штурм. И хотя помощь Юрия Лыкову не понадобилась, его поступок был правильным. Значит, губернский секретарь способен, когда надо, действовать самостоятельно. Даже вопреки запретам руководства. Самостоятельных Лыков любил. И окончательно утвердился в мысли, что будет растить из Валевачева крепкого сыщика и будущего сменщика.

Как всегда бывает, на другой день фанфары смолкли. Подручные Снулого, несмотря на улики, все отрицали. Знакомая ситуация. Выход из нее простой, но трудоемкий: многочасовые допросы без сна и отдыха. В конце концов парни сломаются. Очные ставки надо проводить так, чтобы Серега с Ефимом поняли: им следует объединиться и топить главаря. Тогда ребята быстро дадут обвинительный материал на Агейчева. Затем их следует натравить друг на друга под вопросом «на ком больше крови?». И в итоге картина преступлений будет вся на виду. Но Лыков поступил по-другому.

Он вызвал Ефима Цыферова и спросил:

– Ты знаешь, как погиб твой брат?

Отставной егерь нахмурился:

– Знаю! Ваши убили, на Гутуевском.

– Это тебе Снулый так сказал?

– И Снулый, и Серега.

– Поехали со мной.

Сыщик с арестантом сели в дежурный экипаж и направились с Фонтанки на Офицерскую. Они ехали не спеша. Ефим жадно вдыхал воздух города, воздух свободы… Когда прибыли на место, Лыков повел парня в морг при Казанской части. Им открыли ледник и показали невостребованные тела.

– Простись с братом.

Сыщик вышел и вернулся через пять минут. Ефим беззвучно плакал и гладил Ивана по заиндевевшим волосам. Как они похожи!

– Ваше высокоблагородие, а куда его дальше?

– Похоронят. Хоть умер он без покаяния, я распоряжусь, чтобы положили в ограде. И отпевание будет. Хочешь присутствовать?

– А можно?

– Я разрешаю. Только дай слово, что не попробуешь сбежать.

– Святой истинный крест! Век не забуду вашей доброты! Братка ведь…

– Теперь, Ефим, погляди вот сюда. Для чего я тебя привез? Чтобы ты понял, кто убил твоего брата. Видишь маленькое пятно в ляжке? Это и есть моя пуля. После того как Иван дважды выстрелил в меня картечью, я ответил.

Егерь слушал молча, не понимая, и ждал разъяснений.

– Вот. Целил я ближе к земле, чтобы попасть в ногу. Эта пуля Ивана только ранила, причем легко. Но он захромал, и Снулый испугался.

– Чего? – напряженным голосом спросил Ефим.

– А зачем ему раненый сообщник? В больницу его везти нельзя. Одна обуза. И он убил твоего брата ударом ножа в сердце. Вот, смотри. Видишь? Понимаешь разницу между пулей в ноге и клинком в сердце?

Цыферов долго молчал, колупал пальцем рану на груди брата.

– Убедился теперь? Я был сзади. Если бы догнал Ивана, то взял бы его живым. Зачем он мне мертвый? И никуда бы твой брат не делся. Вас вон трое было в сторожке, а я один всех повязал. Помнишь?

– Да уж…

– А твой Снулый на расправу крут. Где Васька Питенбрюх? Наверняка он и его прикончил, чтобы следы замести! Так?

Но отставной егерь еще сомневался. Тогда сыщик сказал:

– Поехали обратно. Вызовем Серегу, и спросишь у него, как было на самом деле на Гутуевском.

Они вернулись в департамент, и Лыков велел привести Серегу. Это оказался дезертир гвардейского саперного батальона по фамилии Халдеев. В прошлом году, находясь в увольнении, он изнасиловал и убил купеческую дочь и с тех пор числился в розыске. По подложному виду Халдеев устроился сторожем на мусульманское кладбище. С того времени в Волынкиной и Тентелевой деревнях случилось несколько ограблений. Жертвы были сильно избиты, один человек потом умер в больнице. Выживших сейчас искали люди Вощинина. Дела Сереги были плохи, но он пока не сознавался.

Ввели дезертира. Он посмотрел в мрачное лицо Цыферова и сразу съежился.

– Скажи, как погиб брат.

– Да я в лодке сидел, там темно было…

– Ты говорил мне, что его застрелили сыскные.

– Ну, там пальба была… И не видно было ни лешего, ночь же!

– Не ври. Сейчас ночи светлые.

Халдеев молчал.

– Серега! Я только что из покойницкой! Видал мертвого Ивана, его ножом в сердце зарезали. Это ты его?

Цыферов шагнул к дезертиру и схватил его за ворот. Сыщик даже не пошевелился.

Халдеев побледнел и выдавил хриплым голосом:

– Это Снулый…

– А ты? Ты что молчал?