Убийство церемониймейстера

– Как ни в чем не бывало! Конечно, отношения оказались безнадежно испорченными. Но Дашевского это не смущает! Не смущало… Вот ведь бессовестный человек!

Помощник главноуправляющего тихонько, изящно стукнул кулаком по столешнице, после чего продолжил:

– Мы в канцелярии не хотели больше знаться с этим… Устином Алексеевичем. К счастью для него, а пожалуй, и для нас, он в Рождество должен был перейти на службу в другое ведомство.

– В Экспедицию церемониальных дел?

Статский советник с интересом поглядел на сыщика.

– Что, уже догадались?

– На черновике есть правки. Это ведь редакция Долгорукова?

– Не так глупа наша полиция, как о ней говорят, – словно под нос себе констатировал Раевский. – Простите, вырвалось. Да, вы правы: это его чернила. Обер-церемониймейстера, тайного советника князя Долгорукова-второго. Первым считается его старший брат, бывший посланник в Персии. Но Александр Сергеевич на самом деле первый. Это главный в Петербурге интриган! Много более бессовестный, чем его протеже Дашевский.

– Князю понадобилось место Труфанова, и он решил руками его подчиненного это место очистить?

– Алексей Николаевич, я очень рад, что это дело попало именно к вам. Прошу извинить меня за предыдущие… намеки.

– Значит, я прав в своей догадке?

– Истинно так. Князь Долгоруков решил пристроить в наше ведомство своего родственника, молодого графа Апраксина. Тому пришлось уйти из Конногвардейского полка по беспокойному характеру. Куда ж такого, как не к нам! И сразу в начальники управления по продаже игральных карт. Видимо, из тех соображений, что граф понтирует смолоду. Значит, справится с должностью!

– Но наскок отбили, – завершил мысль Лыков. – И глупый бессовестный Дашевский остался не у дел. Долгоруков посулил ему за помощь в интриге перевод в церемониймейстеры… Как, по-вашему, князь собирался выполнить свое обещание?

– Насколько я знаю, да. В середине мая наш главноуправляющий получил запрос от Воронцова-Дашкова[17], нет ли препятствий к переводу Дашевского в Экспедицию церемониальных дел. Конечно, препятствий не оказалось. И мы решили, что избавились от этого господина без принципов. И вот! Хорони его теперь…

Лыков поблагодарил за беседу и откланялся. Версия с причастностью письма к убийству не подтвердилась. Оставался лакей. Неужели завтра Валевачев действительно привезет его и дело можно будет отдавать следователю? Ох, не верится…

Остаток дня надворный советник просматривал бумаги погибшего. Он отложил в сторону два письма, начертанные женской рукой. Вместо подписи стояли буквы «МГ». Кто она? Раевский на вопрос, есть ли у Дашевского приятели, ответил: навряд ли! Жил человек, делал карьеру, собирался жениться. А помер – и спросить о нем некого… Вот случись беда с Лыковым (не дай бог, конечно!), кто может о нем рассказать? В первую очередь, разумеется, жена. Потом барон Витька, лучший друг. Сослуживцы по департаменту что-то дополнят. Леня Шереметевский из сыскной. Пристав Закс-Гладнев. Городовой первого разряда Кундрюцков. Варнавинский житель Титус, москвич Горсткин и нижегородец Форосков. Хорошая компания получается! Каждый что-то знает об Алексее, а вместе они знают о нем все. А тут? Пришибли человека, и осталось от него три бумажки.

На этой невеселой ноте сыщик отложил дознание и отправился в Военное министерство. Старший делопроизводитель Военно-ученого комитета флигель-адъютант полковник барон Таубе (ишь сколько титулов накопил, шильник!) оказался на месте. Алексей заявил ему, что у него по службе перекур, выпал свободный вечер и хорошо бы им посидеть часика два в «Лейнере». Виктор идею одобрил, но сказал, что сегодня его тянет лаптем щи похлебать… И предложил посетить заведение «В.И. Черепенников с сыновьями» на Литейном. Ребята из штаба гвардии там были и хвалили селянку. Приятели условились сойтись в ресторане к семи часам, и надворный советник вернулся в департамент.

Он решил не перебивать аппетит и дома не обедать. Эх, прошла молодость! В свое время, будучи нищим титулярным советником, Лыков в складчину с тремя товарищами кормился у одной вдовы на Спасской. За тридцать пять рублей в месяц аккуратная женщина предоставляла ежедневный обед, и ни разу он его не пропустил… А теперь вон брюхо растет.