Убийство в антракте

— Саша, ты, конечно, у нас неотразимый джентльмен, однако время — рабочее. Извини, что приходится напоминать. В антракте — сколько душе угодно. Верно ведь, девушка? Десять минут осталось. Ты же знаешь: самое горячее время — конец отделения. Не дай Бог, уволокут зрители нашего Венчика. — И почему-то, глядя в спину покорно уходящему Кронову, добавил: — А вы, голубушка, подождите антракта лучше здесь. К сожалению, в апартаменты Вениамина не могу пригласить. Миша не велит. Ладно, ладно, не красней. Возьму ответственность да себя. Разве устоишь перед такой красавицей? Проходите, располагайтесь.

Странно, но ласковая интонация Владимира Евгеньевича подействовала на Нину отрицательно. Глаза ее потухли, уголки губ опустились. Заметив это, Гусь и вовсе рассыпался мелким бесом — кивал, улыбался, расспрашивал, как звать-величать, поддерживал под локоток. В отпертую дверь гримуборной Нина вошла покорно, словно на допрос к следователю.

— Устраивайтесь, душенька. Скучать вам недолго. Вы тут Веню не обижайте — надо, надо мальчику настроение поднять. Он у нас молодец, Ниночка. А я пойду, не стану вам мешать. И веселее, веселее! — Владимир Евгеньевич ласкал, обволакивал взглядом.

Неторопливой, но уверенной походкой Гусь направился по коридору в сторону сцены. Навстречу ему шумно, сияя улыбкой, несся со своей свитой принц вокала.

— Умница, Веня, ты сегодня в ударе, — Гусь восторженно приобнял за плечи ярко накрашенного певца. — Порадовал старика. Иди, отдыхай — антракт короткий. А ты, Саша, притормози, поговорим. Ежик присмотрит, не украдут кормильца.

То, что должно было произойти за притворенной дверью уборной в ближайшие пять минут, было Саше хорошо знакомо.

Скоростная любовная поддержка в антракте происходила всегда одинаково. Спокойно. Не дело мужчины демонстрировать свои чувства. Да и с Гусем не хочется ссориться. Вылететь с «золотой» работы проще простого. Второй раз не поможет и тесть. Да какой он уже, к черту, тесть?! И все же не смог удержаться, свирепо глянул на шефа.

— Тихо, Шурик, успокойся. А то чего доброго — продырявишь взглядом. Что, девочка приглянулась? Не ожидал я, чтобы ты мог пост бросить и за юбкой кинуться. А говорят, что любви с первого взгляда не бывает... Все, все — думаешь, я не сообразил, что вы давно знакомы? Так что мне теперь делать? Я девочками не занимаюсь. Мне и без того хватает. Ну, прислали твою красотку. Кто — не мое дело. Надолго не задержится: Веня здоровьице уже подрастряс, не тянет.

— Владимир Евгеньевич!..

— Саша, да ты что в самом деле? Говори, что стряслось?.. Жена? Ну, извини, не знал. Скверно вышло. Только сюда ведь за другим не ходят. Так что терпи, брат. Да очнись ты в конце концов! Что ты как пацан раскис?

С высоты своего роста Гусь смотрел на Сашу с ласковой иронией.

Кронова все не отпускало. Но из состояния тупого оцепенения он вышел — бессильно сжались кисти, туже желваки заходили на скулах. Однако приходилось сдаваться без боя.

Сероусов возник на пороге все такой же элегантно-раскованный но, против обыкновения, не разгоряченный любовной разрядкой. Наоборот, лицо его было бледнее обычного. Не глянув на Ежика, он что-то беззвучно прошептал, отрешенно взмахнув рукой. Сделал шаг вперед. Резко остановился, будто натолкнувшись на что-то. Рука скользнула в карман.

Его дама все не появлялась, но никаких указаний от Вени не последовало. Судя по всему, он и не собирался что-либо пояснять. Какая-то мысль морщила его небольшой, но обычно ангельски-гладкий лобик. Давно ему не приходилось в такой степени напрягать свой мыслительный аппарат. Небрежный артистизм отличал воздушную натуру Вени еще с той поры, когда он, баловень большой интеллигентной семьи, посещал балетный класс, посвящая хореографии больше времени, нежели школьным урокам. Впрочем, он не прогадал. Пластичность и умение управлять своим телом весьма помогли ему на пути к славе.

Веня дважды повернул ключик в замке гримуборной. С каждым шагом уверенность возвращалась к нему, а восковая бледность уступала привычному румянцу. Засияла донесенная телеэкранами в каждый дом сероусовская улыбка. Поравнявшись с Гусем и Кроновым, бросил через плечо:

— Пусть девочка побудет, Владимир Евгеньевич. Хватит с меня разносолов. Да вы не думайте...

Веня смутился? Невероятно! На своего охранника, существо подчиненное и зависимое, он посмотрел нормальным человеческим взглядом, немного виноватым. Буркнул что-то нечленораздельное, напоминающее извинение, проглатывая слова, словно забыв о тщательно отработанной дикции. Саше в лицо старался не смотреть и тут же направился к сцене — туда, где привычно угодливы музыкальные, технические и прочие подмастерья, а главное — напряженно ждет восторженная публика. Гуся будто не заметил вообще. Мысли певца явно были чрезвычайно далеко от дел, входящих в компетенцию шоу-администратора. Однако тому до всего было дело.