Убийство в антракте

— Вынужден вас разочаровать. К разговору я подготовился, припомнил факты, — Гусь извлек толстый блокнот, но продолжал, не раскрывая его. — Сюда я заношу все относящееся к моему «производству». Бывают моменты неприятные. Полгода назад, второго января, после новогодних концертов была попытка то ли захвата Сероусова, то ли просто разбойного нападения. Ежиков тогда работал всего около трех недель, и использовали его в основном скрытно. Внешность у Миши неброская, и не подумаешь, что из охраны. А он боец был, резкий, хлесткий, техничный! Сероусов тогда уже был достаточно известен, но не отказывался выступать в относительно малоприспособленных залах, конечно, вмещающих достаточно публики. От Дома офицеров до его квартиры расстояние небольшое — пешком минут десять, Веня, однако, пешком не ходит. Ежиков же был парень спортивный, ему и пяти минут много. Вышел чуть раньше — благо у концертного зала публика сама Веню охраняет, да и Кронов под рукой. Это уже потом мы Дубко наняли, после этого случая. Поджидал Миша Сероусова в его же подъезде, осваивался на месте. Вдруг перед подъездом появились двое мощных парней. Конечно, и Кронов — не слабак, но против него, как только он вылез, сразу применили газ, и он выпал. Без лишних слов — Сероусова за бока и в нашу же машину. Очевидцев не было. Может, кто и наблюдал со стороны, да это неизвестно. Веня сам рассказывал: Ежиков пулей вылетел из подъезда и за двадцать секунд уложил эту парочку на асфальт. Трудно представить, кто мог с ним справиться.

— Вы, конечно, тогда не заявили?

— Да, понимаю, неправ. И сейчас раскаиваюсь. Но не до того было. Честно скажу, самый страшный рэкет — государственный, этот обирает при поддержке закона, налогами. Больше половины уходит. А у нас еще и благотворительность...

— Ну, это вопрос из другой области, да и не в моей компетенции. Думаю, кое-что все же остается. Приходится еще раз пожалеть, что тогда вы не обратились к нам. Результаты налицо.

— Да уж...

Гусь пристально посмотрел на майора. Глаза у него были утомленные, белки исчертила сетка набухших сосудов. Он, казалось, хотел что-то сказать, но удержался.

— Говорите, Владимир Евгеньевич. Ей-богу, стоит. Нет у нас сейчас времени в эти игры играть. Давайте работать вместе. Не может быть, чтобы у вас не было каких-либо подозрений.

— К сожалению, мне нечего добавить. Чужих у нас за сценой, как правило, не бывает. В этом отношении зал хороший. Выход один, через окна на площадь не выберешься. Там милиции столько, что прямиком угодишь по назначению. Чужого Ежиков никогда бы не подпустил на расстояние удара.

— Мог ведь и знакомый сработать.

— В принципе, мог. Тут уж вам виднее.

— Не надо иронизировать, Владимир Евгеньевич. Вы человек серьезный и занятой, но ведь и мы не баклуши бьем. Сероусова допрашивали и еще допросим, остальных тоже пригласим для беседы.

— Не сомневаюсь. Я палки в колеса следствию вставлять не собираюсь. Только с Сероусовым, если можно, помягче. Я просто умоляю. На нем программа держится, а это заработки всего коллектива. Мальчишка капризный, если вобьет что-нибудь себе в голову — ничем не проймешь. Я-то его знаю как облупленного. Если начнет капризничать — придется отменять концерты. А это очень большие деньги. О-о-очень большие! И половина этих денег в виде налогов поступает в бюджет. Да и людям в радость. Я, между прочим, горжусь, что в артистической карьере Вени есть и моя заслуга.

— Она неплохо оплачивается.

— Спасибо, не жалуюсь. Но деньги я не зря получаю. Вся организационная и постановочная часть на мне держится. Мой профиль — сделать казалось бы немыслимое реальным.

— Что ж, по деньгам и ответственность. У кого еще имелись ключи от уборной Сероусова?

— У меня, разумеется, но и у вахтера на стенде. У него их берут уборщицы. Больше, насколько я знаю, ключей нет. Но замок там самый простенький, и для человека, решившегося на убийство, это никакое не препятствие.

— Во-первых, замок не совсем стандартный, а во-вторых, кроме решимости надо иметь и навык. И совсем не обязательно, чтобы крутой боевик оказался специалистом по дверным запорам. Такому проще дверь взломать, чем орудовать отмычкой.

— Ну, тут я пас. Значит, арестовывайте меня. То, что Сероусов в это время находился на сцене — подтвердят семь тысяч зрителей.

— Не сомневаюсь ни на йоту. Не буду портить настроение его поклонницам арестом кумира. Хоть он, по сути, последний, кто видел Кронову живой.

— Не считая убийцы. Вы ведь на Веню, надеюсь, не грешите? Уж скорее я подхожу на роль подозреваемого.

— Можете быть спокойны. Мы арестовываем не за наличие или отсутствие ключа. Расскажите, кстати, чем вы занимались в ходе второго отделения. Без обид, нам важна любая информация.

— Я и не обижаюсь. Отлично представляю, каково вам приходится, однако вынужден вас разочаровать.

* * *

Больница закрытого типа — это вам не санаторий. Решетки на окнах, «колючка» и провода сигнализации на ограждении, не располагающая к общению «локалка». Палаты друг от друга ничем не отличаются, разве что степенью обшарпанности.