Убийство в Брайтуэлле

В ее взгляде кричала надежда, и мне стало почти стыдно.

– Я… все так неопределенно.

Оливия кивнула:

– Если вы захотите, Джил пойдет за вами на край света. Но если вы решите иначе, я все равно буду ждать.

И, сказав это, она прошла в гостиную. Несмотря на отчаяние, прозвучавшее в ее словах, походка Оливии сохраняла ровное достоинство, и я решила, что недооценила эту девушку. Во мне говорила благодарность за то, что она завершила разговор, потому что удачный ответ в голову так и не пришел. Я знала, нельзя было принимать ухаживания Джила, не решив все вопросы с Майло. И все-таки не могла заставить себя отказаться от него, особенно сейчас, когда, вполне возможно, лишилась всего остального.

Я пошла по темной лестнице, на стене плясали блики света. В самом деле какая-то жуть. Свет фонарика бил недалеко, и только почти дойдя до площадки второго этажа, я поняла, что на ней кто-то стоит. Я повела фонариком и испугалась, увидев в слабом луче Майло.

– Добрый вечер, дорогая, – шагнул он мне навстречу. – Мерзкая погода, не правда ли? Меня чуть не смыло, пока я добирался с вокзала. – Майло весь промок – вероятно, только что вошел в гостиницу, – но широко улыбался. Треклятая гроза явно его раззадорила. – У тебя есть ключи от нашего номера? Свои я забыл в каком-то кармане.

– Я… да, есть.

К нашей комнате мы шли молча.

– Я думала, ты уехал в Лондон, – запинаясь, произнесла я, когда мы дошли до двери.

Меня так удивило его внезапное появление, что я не смогла придумать ничего умнее.

– Чистая правда. Ты меня не поцелуешь?

– Нет.

Обойдя его, я открыла дверь ключом. Майло прошел за мной. Фонариком я нашарила масляную лампу на углу стола, зажгла ее, и неяркий желтый свет наполнил комнату.

– Ты сердишься, что я уехал, ничего тебе не сказав, – начал Майло, сняв мокрый плащ и перебросив его через спинку стула. – Но, дорогая, я торопился на поезд.

Я подошла к нему вплотную.

– Инспектор Джонс сообщил мне, что это ты видел Джила на террасе перед убийством.

Надежда смутить его этим откровением оказалась напрасна – я забыла о железной выдержке Майло. Ни единый мускул не дрогнул на его лице.

– А, он тебе все же сказал? Впрочем, я так и думал.

– Как ты мог видеть Джила с Рупертом после обеда, если появился в гостинице только вечером?

– Полагаю, это инспектор тебе тоже сообщил. – Майло снял пиджак и пригладил рукой мокрые волосы. Он терпеть не мог шляп и никогда не носил их, даже в дождь. – Я приехал сразу вслед за тобой, заглянул сюда, а потом решил переждать в пабе.

Я предпочла пока отложить вопрос, почему он поехал за мной именно в «Брайтуэлл», и спросила:

– Зачем ты сказал инспектору, что видел Джила?

– Затем, что я его видел.

– Ой ли?

Майло улыбнулся:

– Ты мне не веришь?

– Майло, Джил не убивал Руперта.

– Может, и не убивал, но я подумал, стоит упомянуть тот любопытный факт, что незадолго перед тем, как Руперта стукнули по башке и выкинули за ограду, они поссорились.

Очень трудно было понять, говорит ли он правду.

– Инспектор Джонс очень досадовал, что ты уехал, – заметила я, сменив тему разговора и умолчав о том, как была взбешена и расстроена, когда он без предупреждения рванул в Лондон.

– Надеюсь, он простит эту маленькую вольность, когда я ему сообщу, что мне удалось выяснить.

Майло явно хотел меня заинтриговать, поэтому я не проявила к затравке ни малейшего интереса, а заодно подавила желание сказать ему, как надеялась, что его арестуют. Если он и заметил мое деланое безразличие, то не дал этого понять. Не проронив ни слова, Майло достал из шкафа чистый комплект одежды и пошел в ванную просушиться.

Вздохнув, я села за стол. Столько надо обдумать, слишком много всего случилось сразу. Ключ от комнаты Руперта все еще оттягивал карман, и ужасно хотелось посетить 211-й номер. Но нельзя было допустить, чтобы за мной увязался Майло, поэтому нужно найти способ от него отделаться. Что, если улизнуть сейчас, пока он переодевается? Но он может отправиться искать меня вниз и тем самым привлечет внимание к тому обстоятельству, что меня нет в номере.

На столе лежало второе письмо Лорел. Поскольку больше делать было нечего, я открыла его и пробежала глазами.